Карташов распечатал проштемпелеванный казенными печатями конверт, пробежал глазами извлеченный из него лист бумаги и посмотрел на мать.

— Похоже, и вправду черная полоса в моей жизни плавно переходит в светлую. Можешь поздравить меня с новым назначением в Петербург. — Егор обнял Надежду Васильевну за плечи и весело прикрикнул на нее: — А ты почему еще не переоделась? Собирайся сей момент! С минуты на минуту здесь должен появиться Степанок с грозной дамой из ЗАГСа…

Дежурный врач районной больницы поначалу растерялся. Десятый час вечера, а в его отделении — ЧП. Едва удалось отбиться от журналистов, как нагрянули друзья и родственники, а теперь еще и это!..

Но вооруженный магнитофоном начальник милиции смотрел на него так льстиво, заведующая ЗАГСом — проникновенно, а сам жених и его мамаша — умоляюще, что неискушенное подобными испытаниями сердце сурового хирурга дрогнуло, и он сдался:

— Ладно, чего уж там, проходите! Но завтра, если главный сделает выволочку, скажу, что сам начальник милиции меня к стенке поставил!

— Не боись! — радостно хлопнул его по плечу Степанок. — С твоим начальством мы общий язык найдем!

— Да осторожнее только там! — крикнул вслед им доктор. — У вашей Романовой в палате подруга с мужем. Такая дамочка вредная! Ни в какую не уходит! Наши методы лечения забраковала и даже с главным поскандалила. Может, вы посодействуете ее оттуда убрать!

— С каким еще мужем? — Егор замедлил шаг и оглянулся. Степанок озадаченно хмыкнул, а хирург насмешливо посмотрел на жениха:

— Подруги, вероятно! На визитках у них фамилии одинаковые…

…Подобного события в истории тихореченской районной больницы еще не наблюдалось. У дверей Наташиной палаты столпились все более менее ходячие больные и обслуживающий персонал больницы. И не только из хирургии, но, кажется, со всех отделений…

Люди молча расступились, когда торжественная процессия с Егором во главе двинулась под своды палаты. Он выхватил взглядом маленькую черноглазую женщину в белом халате, стоявшего рядом с ней рыжеватого мужчину, сухонькую седую женщину у окна… Наташа приподняла голову с подушки, протянула руку Софье, та помогла ей подняться…

Голубоглазая худенькая женщина с повязкой, охватившей плечо и шею, шагнула навстречу сияющему моряку с огромным букетом роз в руках.

Слабость на мгновение качнула ее в сторону. Наташа ухватилась за спинку кровати и умоляюще посмотрела на подругу. Черноглазая женщина обняла ее за талию и подтолкнула к Егору.

— Встречай своего альбатроса! — И когда они обнялись, прошептала Борису и Евгении Михайловне: — Теперь я, кажется, понимаю Наташку! Veni, vidi, vici[16]. Такие мужики действительно не забываются! — Она ткнула Бориса кулачком в бок и ехидно добавила: — Посмотрим только, каким он светом засияет, когда Нина Ивановна сюда с обоими парнями заявится…

— Наташа. — Егор, наконец, оторвался от ее губ. — Прости меня дурака, ради Бога, что не узнал тебя! Честно говоря, меня сбили с толку твои необыкновенные превращения!

— За это ты должен Соню благодарить! — Наташа улыбнулась подруге, а та лихо ей подмигнула. — Это ей взбрело в голову мне имидж поменять!