Уже апостол Павел обнаруживает своеобразное понимание проповедей Христа и решительно объявляет женщину гораздо ниже мужчины (Первое послание к Тимофею, 2, 11—14). В другом месте (Первое послание к коринфянам) он прямо перекликается мыслью с Аристотелем о сущности женского начала, как «изуродованного мужского». Еще большей яростью и непримиримостью отличаются некоторые столпы церкви. Среди них особенно выделялся теолог и писатель Квинт Септимий Тертуллиан (ок. 160 — после 220). Проповеди Тертуллиана, производившие глубокое впечатление своей страстностью, имели огромное влияние на общественную жизнь. Тертуллиан клеймил чувственность и красоту тела, воспевал отречение от пола. В состоянии, близком к исступлению, он видел Христа «едущим верхом на прирученном звере», т. е. чувственности, призывал бороться с любыми проявлениями плотских начал. Женщина, как их воплощение, кажется Тертуллиану «вратами дьявола». «Это ты, — восклицает он, — создала вход для дьявола, ты сломала печать с того дерева и ты же обманула того, к кому не смог приблизиться дьявол! Так легко ты низвергнула мужчину, образ и подобие Бога. Ради твоей вины, должен был умереть также Сын Божий».

С нелегкой руки проповедника обличение плотской любви и женщин превратилось в традицию. Образ «чудовища с двумя спинами» вызывал у церковников неописуемую ярость. Святой Антоний с пеной у рта доказывал, что женщина «глава преступления, рука дьявола. Когда ты видишь женщину, то знай, что перед тобой не человек, не дикий зверь, а дьявол самолично. Голос ее — шипенье змеи». «Женщина, — вторит святой Иероним, — путь нечестия, укушение скорпионово», она «виновница зла, причина падения, гнездилище греха, она соблазнила мужчину в раю, она соблазняет его на земле, она увлечет его в бездну ада». Средневековый демонолог Вильгельм Овернский убеждал, что черти всегда являются под видом женщин, между тем как добрые ангелы принимают образ мужчин. По его мнению, женщина должна «покрываться краской стыда при одном только сознании, что она женщина». А на Макон- ском соборе 585 г. со всей серьезностью дискутировался вопрос, является ли женщина человеком, впрочем, решенный положительно большинством в один голос.

Женоненавистническая идеология сказывалась и на оценке брака. Апостолу Павлу явно не хватает душевной тонкости своего учителя, и он довольно прямолинейно объявляет брак необходимым злом. Ибо «хорошо человеку не касаться женщины» (Послание к римлянам), но «во избежание блуда, каждый имей свою жену и каждая имей своего мужа. Муж оказывай жене должное благорасположение, подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас Сатана невоздержанием вашим. Впрочем, это сказано мною как позволение, а не как повеление. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я, но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе. Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться. Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как получивший от Господа милость быть ему верным. По настоящей нужде за лучшее признаю, что хорошо человеку оставаться так. Соединен ли ты с женой, не ищи развода. Остался ли без жены, не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти, а мне вас жаль... Я вам сказываю, братья: время уже коротко, так что имеющие жен должны быть как неиме-ющие. Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо, а не выдающий поступает лучше» (Первое послание к коринфянам, 7, 2—9, 26—29, 38).