- А ты знаешь, что мать делала тут, чем занималась? - жалобным голосом, как маленький, вскричал отец.
- Алеша! - кротко обратилась Любовь Васильевна к мужу.
- Я знаю, я все знаю! - говорил Петрушка. - Мать по тебе плакала, тебя ждала, а ты приехал, она тоже плачет. Ты не знаешь!
- Да ты еще не понимаешь ничего! - рассерчал отец. - Вот вырос у нас отросток.
- Я все дочиста понимаю, - отвечал Петрушка с печки. - Ты сам не понимаешь. У нас дело есть, жить надо, а вы ругаетесь, как глупые какие...
Петрушка умолк; он прилег на свою подушку и нечаянно, неслышно заплакал.
- Большую волю дома взял, - сказал отец. - Да теперь уж все равно, живи здесь за хозяина...
Утерев слезы, Петрушка ответил отцу:
- Эх ты, какой отец, чего говоришь, а сам старый и на войне был... Вон пойди завтра в инвалидную кооперацию, там дядя Харитон за прилавком служит, он хлеб режет, никого не обвешивает. Он тоже на войне был и домой вернулся. Пойди у него спроси, он все говорит и смеется, я сам слышал. У него жена Анюта, она на шофера выучилась ездить, хлеб развозит теперь, а сама добрая, хлеб не ворует. Она тоже дружила и в гости ходила, ее угощали там. Этот знакомый ее с орденом был, он без руки и главным служит в магазине, где по единичкам промтовар выбрасывают...
- Чего ты городишь там, спи лучше, скоро светать начнет, - сказала мать.
- А вы мне тоже спать не давали... Светать еще не скоро будет. Этот без руки сдружился с Анютой, стало им хорошо житься. А Харитон на войне жил. Потом Харитон приехал и стал ругаться с Анютой. Весь день ругается, а ночью вино пьет и закуску ест, а Анюта плачет, не ест ничего. Ругался-ругался, потом уморился, не стал Анюту мучить и сказал ей: "Чего у тебя один безрукий был, ты дура-баба, вот у меня без тебя и Глашка была, и Апроська была, и Маруська была, и тезка твоя, Нюшка, была, и еще надобавок Магдалинка была". А сам смеется, и тетя Анюта смеется, потом она сама хвалилась - Харитон еще хороший, лучше нигде нету, он фашистов убивал, и от разных женщин ему отбоя нету. Дядя Харитон все нам в лавке рассказывает, когда хлеб поштучно принимает. А теперь они живут смирно, по-хорошему. А дядя Харитон опять смеется, он говорит: "Обманул я свою Анюту, никого у меня не было - ни Глашки не было, ни Нюшки, ни Апроськи не было, и Магдалинки надобавок не было, солдат - сын отечества, ему некогда жить по-дурацки, его сердце против неприятеля лежит. Это я нарочно Анюту напугал..." Ложись спать, отец, потуши свет, чего огонь коптит без стекла...
Иванов с удивлением слушал историю, что рассказывал его Петрушка. "Вот сукин сын какой! - размышлял отец о сыне. - Я думал, он и про Машу мою скажет сейчас..."
Петрушка сморился и захрапел; он уснул теперь по правде.
Проснулся он, когда день стал совсем светлый, и испугался, что долго спал, ничего не сделал по дому с утра.
Дома была одна Настя. Она сидела на полу и листала книжку с картинками, которую давно еще купила ей мать. Она ее рассматривала каждый день, потому что другой книги у нее не было, и водила пальчиком по буквам, как будто читала.