Что, если выйти на перрон, обогнуть здание и пробраться на стоянку такси? А может, кто-то поджидает меня и на перроне, чтобы сверзить под поезд?

Появился профессор Килрой. Он торопливо прошаркал к скамейке и в явном замешательстве остановился возле нее, озираясь по сторонам. Профессор был один и казался очень встревоженным.

Все так же опасливо я вышел из-за шкафчиков и медленно приблизился к нему. Завидев меня, профессор бросился навстречу со словами:

— Что случилось? Ты засек кого-то из них?

— Не знаю, — ответил я, садясь на свое место. — Едва ли.

Профессор остался стоять, в сильном волнении обводя глазами зал.

Наконец он спросил:

— Может, нам лучше убраться отсюда?

— Нет. Тут я чувствую себя в безопасности.

— Нельзя слишком долго торчать в одном месте.

— Сядьте и не торчите, — велел я ему. — Рассказывайте остальное. Едва ли ваше повествование затянется.

— Это верно, — профессор сел, но волнение не покинуло его, и он нервно засучил всеми имевшимися конечностями. — Когда старик гикнулся, его сыновья поклялись добраться до нас с Мэттом. Три года назад они настигли меня.

— И не убили, — заметил я.

— Они знали, что я — мелкая сошка, — отвечал он. — То дело провернул «Короткая Простыня». Я возвратил им весь остаток денег, они малость намяли мне бока, и все. Думали, я знаю, где искать «Короткую Простыню», иначе и бить не стали бы.

— А вы этого не знали?

Килрой подмигнул, подался ко мне и прошептал:

— Знать-то знал, да только обвел их вокруг пальца. Неужто я продал бы старого друга?

От него несло виски.

— А вот дядю Мэтта они убили, — сказал я.

— Потому что он все придумал. И потому, что не вернул бы им деньги. Во всяком случае, я так думаю. Полагаю, они долго не могли разыскать его. Им и в голову не приходило, что он в Нью-Йорке, под самым носом. Разумеется, они не знали его подлинного имени. Но в конце концов нашли. Упорные ребята.

— И теперь они охотятся за мной, — сказал я.

— За деньгами, — поправил меня Килрой. — На тебя им плевать, как и на меня. Даже еще больше плевать, потому что ты не участвовал в мошенничестве. Но им противна мысль о том, что деньгами пользуется кто-то другой, вот почему они стрясли с меня все до цента, — он вытер губы ладонью. — Не надо было мне возвращать им деньги. Знаешь, что я должен был сделать?

— Что?

— Отдать все на благотворительность, — ответил он. — Какому-нибудь сиротскому приюту или еще куда.

— Но ведь они могли убить вас, если бы не получили деньги обратно.

— Что им в этих деньгах? Они и так богачи. Просто им не хотелось, чтобы мне хорошо жилось, — объяснил профессор и желчно добавил: — А я не должен был допускать, чтобы хорошо жилось им!

— Кажется, они похитили мою подругу, — сказал я. — Возможно, вы ее знаете. Герти Дивайн. Она жила в дядькиной квартире.

Килрой прищурился.

— Стриптизерка? Ее что, похитили?

— Как вы полагаете, они хотят меня убить, или потребуют, чтобы я заплатил за нее выкуп?

— Ей что-нибудь досталось?

— Насколько мне известно, нет, — ответил я. — Думаю, я получил все.

— Не надейся, — заявил профессор. — «Короткая Простыня» не оставил бы старую подружку Герти ни с чем. Наверняка он позаботился и о ней, будь спокоен.