– Я вам, Владимир Антоныч, дело говорю – ставьте на Ареса…

– Не буду! Не может же он выигрывать седьмой забег подряд?! Вот помяни мое слово, Арес – не настоящий англичанин, а полукровка с кабардой, и когда-нибудь это выяснится с большим скандалом!

– Ну, и как знаете. Ваши деньги на ветер, – зевнул Митро, такой же страстный игрок на тотализаторе, как и сам Толчанинов. И армейский капитан, и цыган не пропускали ни одних скачек, были лично знакомы с жокеями, знали все ипподромные секреты и могли часами спорить о скаковых достоинствах той или иной лошади. Правда, это не мешало Толчанинову раз за разом спускать деньги «под хвост» очередному фавориту. Митро тоже выигрывал редко, но надежды не терял, а в ответ на насмешки цыган бодро говорил: «Ничего, это всегда так бывает! Сначала проигрываешь, а потом раз – и всю выдачу возьмешь! Случалось такое!»

Митро и Толчанинов с незапамятных времен были знакомы и даже дружны. Дружба эта началась еще во время ухаживания молодого тогда капитана за Таней Конаковой, приходившейся Митро двоюродной племянницей, и получила неожиданное продолжение, когда Митро забрали в армию и он очутился на кавказской границе, в роте Толчанинова. Капитан немедленно определил цыгана-земляка в свои денщики, специально для Митро раздобыли гитару, и вскоре по вечерам чуть ли не весь полк сидел на квартире Толчанинова, с восторгом слушая цыганские романсы, а поскольку там оказалось тесновато, то Митро вместе с гитарой регулярно приглашался в офицерское собрание. Словом, четыре года службы прошли для Митро весьма необременительно и мало чем отличались от его московских забот.

– Кстати, Митро, окажи услугу. – Толчанинов поставил стакан на стол. – Ганаев сказал, что у купца Рахимова захромал этот, как его…

– Янычар?

– Он самый. А Рахимов рассчитывал выпустить его в это воскресенье, там уже вложены немалые деньги… Может, заглянешь, посмотришь? Я знаю, вы лечите такие вещи.

– Лечить-то лечим, да мало ли там что… – притворно нахмурился Митро. – Ну, только заради вас схожу гляну. Это же на Татарской? Где залило все?

– Ну-у, проплывешь как-нибудь…

– Вот режете вы меня без ножа, Владимир Антоныч! – Митро одним духом допил остывший чай и поднялся из-за стола. – Спасибо, Даная Тихоновна… Февронья, тебе – особое благодарствие. Смотри только, мальчишку не привадь, а то будет бегать кажин день, и жена не занадобится…

– Эту осторожность мы всегда блюдем, – серьезно ответила Февронья. – Вам бы и самим жениться надобно, Дмитрий Трофимыч, а то нехорошо, такой человек обстоятельный…

– Ну, тебя мне не хватало! – невесело хмыкнул Митро. – Мало матери… Все, бывайте здоровы! Владимир Антоныч, я к вам ввечеру зайду, обскажу про Янычара.

Он подхватил со спинки стула потрепанный картуз, пригладил ладонью лохматые волосы и вышел.

На улице, на берегу обширнейшей лужи, почти сплошь закрытой облетевшими со старой ветлы желтыми листьями, сидел Кузьма и с упоением дразнил старого гуся, собравшегося искупаться. Крякающий гарем гусака уже копошился в середине лужи, разбрызгивая коричневую воду и отлавливая червей, а его предводитель шипел и вытягивал шею, стараясь достать прутик, которым помахивал перед его клювом Кузьма.