Асмунду исполнилось двадцать лет, его князю – двадцать один. Но выше них оставались только боги, а внизу лежала вся Русская земля и ждала, что они не подведут.
Когда после изгнания из Киева Олега Предславича и вокняжения Ингвара стали рассылать посольства, отрядить в одно из наиважнейших мест – в Царьград – оказалось больше некого. В дружине имелись люди, способные исправлять посольскую должность, но возглавить их надлежало кому-то из родичей князя: как-никак, к василевсам ехать, не в чащобу какую. У Ингвара имелись два родных брата, живших с матерью в Хольмгарде, но даже второй по очереди за ним, Тородд, был не старше Асмунда, а к тому же никогда не бывал в Киеве и совсем не знал здешних дел. Больше всего Ингвар доверял Мистине, но того он отправлял к королеве Сванхейд – при всей важности дружбы с греками благословение матери все же было ему важнее, и как сыну, и как русскому князю. Асмунд не так чтобы считал себя подходящим человеком для заморских переговоров: он был неглуп и достаточно сведущ для своих лет, но в основном в дружинных делах. Но станешь подходящим, когда переложить не на кого. Поэтому когда на очередном совете в старой Олеговой гриднице зять Ингвар спросил его: «Поедешь в Царьград?», он спокойно кивнул: «Прикажешь – поеду».
В дружину ему Ингвар дал Кольбрана и Вефаста, людей опытных и умных. Кольбран приходился родным внуком Карлу – ближайшему соратнику Олега Вещего, дважды возглавлявшему посольство к грекам. Сам Кольбран в то время, около тридцати лет назад, был еще ребенком, но потом много слышал от деда о Греческом царстве и его обычаях.
Сопровождали их трое купцов: Альвард, Ингивальд, Вермунд. В этот раз им было нечем торговать, но зато они знали и пути, и греческие порядки, и язык. Из знатоков посольского обычая в Киеве оставались трое участников посольства Олега Вещего, старики – Стемид, Лидульв и Руалд. Всем троим было уже не по силам совершить такое путешествие – Лидульв вовсе, считай, со скамьи не вставал и даже перейти к столу на опухших ногах ему было трудно, Руалд совершенно оглох, так что разговаривать с ним стало невозможно. Более-менее в уме и в силах оставался Стемид – в Олеговы времена он был совсем молодым парнем и служил послам переводчиком. Пока новому посольству готовили лодьи, Асмунд подолгу расспрашивал его и Лидульва, стараясь выведать как можно больше.
– Договоры так сразу не заключаются, – рассказывал Стемид. – Вы поедете только объявить, что у руси князь ныне другой и что ему новый договор требуется. Они скажут: пусть на новое лето приезжают послы. Тогда будут ждать, и на другой раз поедут люди от князя толковать о статьях. Первое, значит, что хотим в дружбе жить, торговать честно. А потом уже всякое дело по отдельности: как быть, если между греками и русами случится убийство, побои, воровство, если кто в долг возьмет и не отдаст, если умрет на чужбине, если корабль с товарами на берег выбросит – и прочее.
– Самое лучшее – просто подтвердить Олегов договор, – сказал Ингвар.
– Это да, – Стемид прокашлялся, – но надежды, княже, мало.