Полгода она перебивалась случайными заработками, торговала в метро, работала в ночную смену кассиром на автозаправке, но после того, как ей разбили монтировкой стекло и саму чуть не убили, уволилась. Если ее убьют — кто станет кормить маму и Лидку?

Потом Люде повезло — она устроилась официанткой в кафе. Жизнь снова наладилась.

Ближе к лету ей удалось съездить домой, в Козицы. У соседки по комнате был друг — дальнобойщик. Он гонял фуры по всей стране, в том числе — и в Пензенскую область. Соседка уговорила его прихватить Люду в рейс.

Люда двое суток тряслась в кабине фуры, зато доехала до дому почти бесплатно — дальнобойщик с нее денег не взял, заплатить пришлось только за автобус до Козиц.

Дома Люда пробыла три дня.

В огороде созрела малина, мама наготовила картошки со свежим укропом, в доме вкусно пахло деревом и немножко — дымом от печки. Люде было так хорошо, что расхотелось уезжать.

Лидка стала совсем большая и хорошенькая. Свою маму она не узнала, но обрадовалась подаркам. Конфетами объелась так, что живот заболел, плюшевого слона, которого Люда ей привезла, весь день не выпускала из рук, а на ночь взяла в кроватку.

Вечером, когда Лидка заснула, Люда долго сидела с ней рядом, гладила по волосенкам и плакала. Потом они с матерью полночи пили чай и разговаривали.

Люда хотела вернуться, но если она перестанет работать в Москве, то денег не будет, на что жить? Вот если бы купить культиватор и распахать под картошку еще кусок земли — благо, в сельсовете всем желающим предлагают арендовать хоть гектар, хоть два, только обрабатывай… Да не сдавать ее закупщикам в Козицах, а возить на продажу в город… Тогда, пожалуй, можно было бы и в Москву на заработки не ездить.

Люда с мамой долго считали на бумажке, сколько денег нужно на культиватор, на аренду земли, на какую-никакую машину с прицепом, чтобы возить товар в город. Выходило, на все про все требуется минимум три тысячи долларов.

Через несколько дней Люда вернулась в Москву на той же фуре. Теперь у нее была цель: заработать три тысячи, вернуться домой и больше никогда не расставаться с мамой и с Лидкой.

Она откладывала каждую копейку, подрабатывала где возможно, по дороге с работы домой не брезговала собирать пустые пивные банки, чтобы потом сдать их и получить дополнительные двадцать рублей. Но до трех тысяч по-прежнему было далеко.

Однажды, когда стало совсем тоскливо, Люда села на бесплатный автобус, поехала в «Икею», ходила там среди красивых, почти игрушечных комнаток, смотрела на веселых, нарядных и счастливых покупателей (многие были с детками — такими же нарядными и веселыми) и воображала, что она пришла сюда не просто поглазеть, а купить Лидке кроватку с розовым покрывалом.

В съемную квартирку за МКАД, где, кроме Люды, проживали еще пять таких же покорительниц столицы, она вернулась в слезах.

Дома — редкий случай — никого не было. Кто-то из девчонок работал в ночную смену, кто-то уехал навестить родителей, кто-то гулял с парнем. Люда сидела перед телевизором, пила чай и плакала. Пока она плакала, закончился сериал про Кармелиту и пошел сюжет о какой-то семейной паре, которая не могла завести ребенка и наняла специальную женщину, вроде инкубатора, чтобы эта женщина им родила.