Тремблер и Аделаида были в магазине, Фредерик – в студии, Роза ушла в театр; не было никого, кто мог ее увидеть и отвлечь. Салли вышла во двор. Там стоял деревянный сарай с гнилой дверью, которая могла послужить отличной мишенью. Удостоверившись, что внутри нет ничего ценнее разбитых горшков и пустых мешков, девушка отмерила от нее десять шагов и повернулась.

На дворе похолодало, Салли была легко одета; усилием воли она выбросила из головы видения оторванной руки, раздробленных костей и крови, хлещущей из раны; твердой, недрогнувшей рукой она подняла пистолет. Все в порядке.

Салли взвела курок и прицелилась в середину двери.

Затем нажала на спусковой крючок.

Пистолет подпрыгнул в ее руке, но она этого ждала и была готова. Жуткий грохот и клубы порохового дыма были не совсем тем результатом, которого она ожидала, но тем не менее их хватило, чтобы вызвать у нее неуемный восторг, и лишь спустя несколько секунд она поняла, что ствол выдержал, рука все еще при ней, да и во дворе мало что изменилось.

В том числе и дверь сарая.

Нигде в пределах видимости она не находила пулевого отверстия. Заинтригованная до крайности, Салли проверила пистолет, но он был пуст. Неужто она просто забыла вставить пулю? Да нет, она отлично помнила, как обертывала ее тканью и клала на место. Что же случилось? Где пуля? Дверь была достаточно велика, чтобы не промахнуться с десяти шагов.

Тут она увидела пробоину. Салли целила в точку примерно на уровне своей головы, отверстие же от пули было на полметра левее двери и в тридцати сантиметрах от земли. Хорошо, что отец не видел этого выстрела. Неужели отдача так сбила ее прицел? Но нет: Салли стреляла сотни раз и прекрасно умела рассчитывать эффект отдачи.

Значит, все дело в пистолете, таков был ее вывод. Короткий, широкий ствол без нарезки не приспособлен для стрельбы по цели. Она вздохнула. Но, по крайней мере, теперь у нее есть нечто, способное оглушить противника и набить ему полный нос пороховой гари. А это может отпугнуть того, кто вздумает на нее напасть; правда, выстрелить она сможет только один раз…

Дверь кухни отворилась и выбежал Фредерик.

– Какого черта… – начал он.

– Только не надо волноваться, – сказала Салли. – Все в целости и сохранности. Разве был слышен шум?

– А то! Моя прекрасная клиентка свалилась со стула и порушила всю композицию. Что тут происходит?!

– Ничего. Пробую пистолет. Прости, что помешала тебе.

– В центре Лондона? Ты просто дикарь, Салли Уж не знаю, какой эффект ты произведешь на миссис Холланд, но, клянусь Богом, меня ты напугала до смерти. Так говорил герцог Веллингтон про своих солдат, – уже благодушнее добавил он. – Ты цела и здорова?

Он подошел ближе и положил руку ей на плечо Она вся дрожала, холод, обида и злость на саму себя проняли насквозь.

– Посмотри на себя, – сказал Фредерик. – Ты дрожишь как осиновый лист. Как это тебе пришло в голову стрелять, если ты так трясешься? А ну, быстро домой и греться.

– Когда я собираюсь стрелять, я не дрожу, – тихо ответила девушка, не в силах говорить громче, и, не сопротивляясь, позволила ввести себя в дом. Как он может не понимать? Как он может не видеть, думала она, и в то же время как я могу быть такой слабой?