– Не думаю. Это не тот случай. Мне дано видеть то, что невидимо вам, мистер Гарланд, – так доктор видит, что за болезнь поразила его пациента. Существует тысяча и один ключ к разгадке этих вещей, но если вы не умеете их читать – вы ничего не поймете.

Она стояла неподвижно, словно древний оракул, и ее слова доносились из сумерек, исполненные мудрости и силы. Салли почувствовала, что сейчас снова заплачет.

Она встала.

– Спасибо за объяснение, госпожа Чанг, – сказала она. – Как вы думаете… мне опасен этот наркотик? Попробовав его раз, не захочу ли я попробовать еще?

– Вы пробовали его уже дважды, мисс Локхарт, – ответила китаянка. – Если над вами и нависла угроза, то не от опиума. Но дым отныне часть вашей природы. Он пробудил в вас что-то пока неведомое вам самой; может быть, вы захотите опиум не ради него самого, а ради того, что он может вам показать.

Она поклонилась, и Фредерик поднялся. Салли, которая все еще чувствовала головокружение, приняла поданную им руку, и после обмена прощаниями они вышли.

Уже стемнело. Холодный воздух ее приободрил, она глубоко вдохнула, и неразбериха в ее голове немного улеглась. Вскоре они вышли на Коммершиал-роуд, и уличная суетня, свет газовых фонарей, блеск витрин превратили притон в далекое, зыбкое воспоминание. Но Салли все еще дрожала и спина ее промокла от пота.

– Расскажи, что с тобой было, – прервал Фредерик молчание, длившееся от самых дверей дома госпожи Чанг. Он почувствовал, что она уже готова говорить. И в этот момент Салли поняла, что от него не нужно ничего скрывать. И рассказала все.

– Но, знаешь, Фредерик, хуже всего было то… – Она заколебалась, и он сказал:

– Все в порядке. Не бойся. Что было хуже всего?

– Мужчина, который говорил, – я слышала его голос во сне миллион раз. Но сегодня я его узнала. Это – майор Марчбэнкс. А мужчина, который склонился надо мной, Фредерик, – это был мой отец! Что же такое происходит? Что все это значит?

Когда они вернулись из Лаймхауса, Салли немедленно забралась в кровать и заснула глубоким сном без сновидений.

Проснулась она на заре. Небо было ясное, все ужасы и страхи канули вместе с прошедшей ночью в небытие, на сердце у ней полегчало, а уверенности прибавилось.

Салли быстро оделась и развела на кухне огонь, после чего решила обследовать еще неизвестную ей часть дома. Роза предлагала сделать это еще прошлым утром: похоже, здесь много неиспользованного свободного места, подумала Салли. Возможно, найдется комната и для квартиранта.

Изнутри дом был куда просторней, чем казался с улицы. В нем было три этажа вместе с чердаком и подвалом, к тому же просторный двор на задней стороне. Две комнаты были битком набиты фотографической аппаратурой, и это еще помимо специальной темной комнаты и лаборатории. Комната за магазином на первом этаже была оборудована под студию для съемки художественных портретов. Одна из верхних комнат была так заставлена всевозможными безделушками и диковинами, что Салли засомневалась, уж не попала ли она в какой-то музей. Помимо этого, наверху было два пустовавших помещения и еще три, прилично меблированных, которые вполне сгодились бы под спальни.