Я молча слушала наивные рассуждения Аллочки. Это неправда, что из бедного дитяти обязательно вырастает интеллигентный, целеустремленный, добрый человек. Скорее наоборот, получаются такие, как Алла и Вера. Детство в лишениях формирует комплексы, от которых потом полжизни не избавиться. Слава богу, что у меня в детстве была бабушка, которая как могла баловала внучку. Понравившуюся мне вещь она почти никогда не могла купить сразу, но Фася старательно копила деньги, и в результате я становилась счастливой обладательницей платья, туфелек или куклы. Бабуся никогда не попрекала меня куском хлеба, вдосталь угощала конфетами, а в десятом классе наняла мне репетиторов, чтобы я без проблем сдала вступительные экзамены. Только став взрослой женщиной и заполучив Аркадия, я поняла, как трудно было бабушке тащить на плечах внучку, но я ни разу не слышала от нее жалоб и фразы: «Корми, пои тебя, заразу!»

Я выросла в любви, ласке, с ощущением того, что меня балуют. А вот у Веры и Аллы все было наоборот, поэтому я без удивления сейчас слушала рассказ о том, что случилось с Коробко.

Вчера вечером Верочка пришла к Алле и показала ей огромную сумму – пятьсот долларов.

– Это откуда? – обомлела Аллочка.

– Заработала, – ответила подруга.

– Где? Кто дал? – принялась допытываться Алла.

Вера села на стул.

– Деньги тратить не стану, положу на сберкнижку, пусть проценты растут. Потом еще накоплю и на коммерческое отделение поступлю.

– Лучше одежду купи! – воскликнула Аллочка. – Все равно на оплату учебы не хватит!

– Ну уж нет, – отрезала Вера, – нам в училище остался целый год до диплома. За двенадцать месяцев можно еще тугриков нарыть!

– Где ты их взяла? – заныла Алла.

Вера сначала не хотела откровенничать, но Аллочка насела на нее, и в конце концов подруга раскололась. К ней в больнице подошла женщина, очень милая, с сильно накрашенным лицом, и предложила полтысячи долларов за пустяковую услугу.

Практиканток в клинике использовали вместо санитарок. Вообще-то их должны были обучать профессиональным навыкам, но вечно занятым медсестрам не хватало времени, а техничек дефицит, поэтому практика сводилась к мытью полов, подаче судна, смене постельного белья и сбору грязной посуды после еды.

Так вот, дама, обратившаяся к Вере, попросила на пару минут отключить аппарат у Якунина, просто вытащить вилку из розетки, а потом снова ее воткнуть.

– Зачем? – удивилась я.

– Экая вы несообразительная, – укорила Аллочка, – хотя откуда вам знать! Якунин был на искусственной вентиляции легких, сам дышать не мог!

– Постой, – ужаснулась я, – значит, Вера нарушила работу прибора…

– Ага, – кивнула Алла, – точно. Дождалась, пока медсестра из реанимации выйдет, взяла ведро со шваброй и вроде полы мыть почапала. Ну а потом со штепселем поиграла. Никто и не удивился. Аппаратура работает, а больной тю-тю. Он тяжелый был!

Я вспомнила, как доктор сказал, что у Сергея после операции появился шанс выжить, и пришла в еще больший ужас.

– Боже! Она убила человека! За пятьсот долларов! И ты не рассказала никому?

Алла дернула худенькими плечиками.