Рыжий виновато переступил с лапы на лапу:

— Пр-р-ростите, если нар-р-рушаю ваши планы, миледи, но не пущу. Пр-р-риказ, сами понимаете. Тут такой особый случай…

— А в чём дело? — Нельзя проявлять чересчур явный интерес. Но умеренное любопытство ещё никому не вредило.

— Да я и сам толком не знаю. Письмо прислали с нар-р-рочным.

Ну вот, я же говорила, что ворона принесла. Ох уж эти вездесущие птицы…

— А хоть какие-то соображения имеются?

— Да нет, вр-р-роде всё нор-р-рмально было… Я, пр-р-равда, не слишком в курсе. Я ведь даже не патр-р-рульный, пр-р-росто живу здесь неподалёку. Р-р-ричардом меня зовут.

— Мария, — представилась я. — А что, обычных людей вы тоже во двор пускать не будете?

— А обычные и сами не придут, — вмешалась лохматая. — Тут же барьер, не видишь, что ли?

Я присмотрелась и действительно различила за спинами собак лёгкое мерцание. Ага, тут и отвращающий, чтоб сбить с пути случайного прохожего, и обычный — если кто-то всё-таки попытается прорваться.

Впрочем, какие могут быть прохожие в три часа ночи? Разве что бомжи да загулявшие студенты. Ну на первых мне плевать, а вторым иногда даже полезно «случайно» не найти дорогу домой — впредь будут возвращаться вовремя.

— Ну что замолчала-то? — не унималась назойливая псевдоболонка. — Или ты барьер не видишь даже?

— Вижу я его, прекрасно вижу. И то, как паршиво он выполняет свою функцию, тоже вижу.

— Тяв? Почему паршиво?

— Да потому, что не больно-то он завернул меня с дороги. Я даже на сантиметр не отклонилась. И во двор могу пройти совершенно спокойно. Так что сама ты — тяв!

— Как это можешь? Никто, значит, не может, даже я, патрульная, не могу, а ты можешь?

— Ах так это ты местная патрульная?

Собаченция меня здорово развеселила. Признаться, я привыкла к тому, что в патрульные выбирают в основном овчарок или лабрадоров. Ну и сенбернаров, конечно. Но страж порядка, который чуть выше меня в холке и с уровнем ай кью ниже пятидесяти, — это… по меньшей мере забавно.

— Ну патрульная, и что с того? Уж всяко не чета тебе, на ответственной должности состою! А такие, как ты, ходят тут, работать мешают, мозги пудрят ерундой. Где ж это видано, чтоб барьеры не работали, да ещё те, которые сама Верховная ставила?!

— Верховная? Вот прямо-таки и сама? Признайся, лохматая, ты же её никогда в жизни даже не видела! — Лёгкая усмешка, ироничный прищур глаз. Я прекрасно знала, какое впечатление производят на окружающих мои глаза и никогда не стеснялась пользоваться этим маленьким преимуществом при общении с окружающими. А особенно с собаками. Тоже мне, друзья человеков!

Рыжий, поймав мой взгляд, стыдливо потупился. Кажется, ему было неловко за хамство несдержанной напарницы. Чего, впрочем, нельзя сказать о ней самой.

— Ну и что? — не растерялась псевдоболонка. — Пусть она сама здесь и не появлялась, но барьер-то она и на расстоянии могла поставить. Вот и поставила! А меня, значит, сюда сторожить! И Ричи в помощь! А кошки всякие нам тут вовсе и не нужны, так что поворачивай-ка туда, откуда явилась, и не мешай работать. Тяв!

— Вот что, тявка, ты мне тут не тыкай! — мурлыкнула я, попытавшись сделать голос как можно ласковее. — Ещё когда твоя бабка ходить не умела и материнским молоком питалась, меня та самая Верховная ведьма Варвара лично спрашивала, как можно с наименьшими затратами проконтролировать общий магический фон города. И я тогда ей посоветовала использовать собак в качестве патрульных, потому что у них, то есть у вас, дорогие мои, чутьё. И Верховная со мной согласилась. И благодаря этому ты сейчас так гордишься своей работой.