«Материалистический человек» не мог раскрыть потенциала сталинской модели экономики. Ее успехи в немалой степени были порождены тем, что у советского человека на некоторое время появились «надэкономические» цели и ценности. Прежде всего, это цель защиты отечества от внешнего врага. Задачи формирования в человеке «вечных» «надэкономических» целей и ценностей большевики не ставили.

Парадокс заключается в том, что сталинская модель экономики может проявить в полной мере свой потенциал лишь в обществе, где цели и ценности личной и общественной жизни определяются Христианством. Сталин начал постепенно отходить от догматов марксизма (хотя старался это не афишировать, продолжая использовать привычную лексику марксизма-ленинизма). И в этом была его сила. Но он не сумел прийти к Православию (по крайней мере, как государственный деятель). Ему не удалось стать ни вторым Константином Великим, ни вторым Князем Владимиром. А мог бы – для этого были все условия и предпосылки. И в этом его слабость.

Лишь в Христианстве последовательно обосновывается и практически претворяется в жизнь модель действительно нового человека, у которого материальная составляющая жизни подчинена высшим духовным целям и ценностям, носящим не временный, а вечный характер. Кстати, именно Христианство глубоко понимает, что такое коллективизм, что такое солидарность, что такое общее дело. Между прочим, «литургия» в переводе с греческого языка означает «общее дело». А без общего дела не может и быть непосредственно общественного характера труда, о котором говорилось в учебнике по политической экономии социализма. Между тем этот постулат следует постигать не только умом, но и сердцем. Современное Православие достаточно настороженно относится к сталинской экономике – не потому, что эта модель сама по себе плоха, а потому, что она ассоциируется у православных иерархов и мирян если не с гонениями на Церковь, то, по крайней мере, с атеизмом. Таковы парадоксы нашего времени. Это недоверие и противоречие можно и нужно преодолевать, отделяя зерна от плевел сталинской эпохи.

К сожалению, все, что связано у нас со Сталиным и сталинской эпохой, всегда воспринимается крайне эмоционально. Хочу быть правильно понятым: я сейчас обсуждаю не Сталина, не все его мировоззрение, не его жизнь и образ мыслей. Мне в этих вопросах не все понятно. Да и вряд ли найдется человек, который, положа руку на сердце, скажет, что ему все понятно. Моя задача гораздо более скромная: разобраться в машине, которую сконструировал Сталин (естественно, не только он) и которая называется сталинской экономикой. Было бы странно, если бы кто-то сказал, что он не желает этого делать на том основании, что, мол, эта машина сконструирована деспотом, диктатором, большевиком (ряд можно продолжить, все зависит от личного отношения человека к Сталину). Если бы, предположим, такую позицию занимал Сталин после Второй мировой войны, то ему следовало бы отказаться от оборудования и технологий, которые остались на территории Германии, занятой Красной Армией, на том основании, что, мол, они были созданы в фашистской Германии, руководимой Адольфом Гитлером.