Еще большая ставка была сделана на кооперативные формы ведения хозяйства, которые были очень развиты в дореволюционной России: как в сельском хозяйстве, так и в промышленности, как в сфере производства, так и в сфере торговли, кредита и страхования.

Правда, в эпоху НЭПа роль производственных кооперативов в сельском хозяйстве была незначительна (в 1927 г. они давали только 2% всей сельскохозяйственной продукции и 7% товарной продукции), зато простейшими первичными формами – сбытовой, снабженческой и кредитной кооперации – было охвачено к концу 1920-х гг. более половины всех крестьянских хозяйств. К концу 1928 г. непроизводственной кооперацией различных видов, прежде всего крестьянской, были охвачены 28 млн. человек (в 13 раз больше, чем в 1913 г.). В обобществленной розничной торговле 60–80% приходилось на кооперативные организации и только 20–40% – на государственные организации. В промышленности в 1928 г. 13% всей продукции давали кооперативы. Существовали кооперативные банки и кооперативные страховые компании[130]. Частный капитал не исчез полностью, но ушел в тень, подполье. Там он просуществовал еще несколько лет.

Как я уже писал, в экономической истории СССР особое место занимает период с конца 1920-х гг. до конца 1950-х гг. Условно его можно назвать периодом сталинской экономики. Указанная модель сильно отличалась от того, что было до этого и после.

К началу 1930-х гг. частный капитал практически полностью исчез из экономики СССР. В первой половине 1930-х гг. была проведена массовая коллективизация крестьянства. Потребительская кооперация и кооперация в сфере несельскохозяйственного производства сохранилась, но сократила свои масштабы. С тех пор сложилась та структура собственности и хозяйственных укладов, о которых мы сказали в самом начале. Она действительно была такой (или примерно такой) во времена сталинской экономики.

Частный капитал, конечно, сдаваться не желал. Он стал переходить на нелегальное положение. По оценкам зарубежных исследователей, в 1928 г. на нелегальный капитал приходилось лишь 5% общего оборота частного капитала в СССР. В 1930-е гг. велась активная борьба по искоренению остатков нелегального капитала. Накануне войны его в Советском Союзе практически не осталось, случалась лишь бытовая спекуляция[131].

Конечно, Сталин прекрасно понимал, что частный капитал может в любой момент поднять голову, поэтому принимал различные меры по предотвращению его появления. Эти меры были двоякими.

С одной стороны, меры карательные, которые пресекали хищения социалистической собственности и иные разные злоупотребления. С другой стороны, меры поощрительные: поощрялось мелкотоварное (индивидуальное и кооперативное) производство для преодоления дефицитов на рынке потребительских товаров. Государство не только не чинило препятствий мелкому товарному производителю с выходом на розничный рынок, но, наоборот, всячески поощряло такой выход.

Сталин понимал, что любой дефицит – питательная почва для хищений, контрабанды, спекуляций, организации подпольного производства дефицитных товаров и т. д. Поэтому, в частности, поощрялось подсобное хозяйство на селе. Часть времени крестьянин трудился в колхозе, а часть – на своем участке. Продукция с этого участка частично потреблялась семьей крестьянина, частично вывозилась на рынок и продавалась горожанам. Продукция могла реализовываться как самим крестьянином на колхозных рынках, так и сдаваться для реализации через систему кооперативной торговли. В общем объеме розничного товарооборота в 1940 г. на государственную торговлю пришлось 62,7%, на кооперативную торговлю – 23,0, на колхозные рынки – 14,3%