Раз за разом я прокручивал в голове недавние события. Что это был за голос? Определенно женский. И… отчего-то мне казалось, что вряд ли он принадлежал человеку. Женский… нечеловеческий… что-то смутно знакомое…

А, ну точно. Перед тем как вырубиться во время прихода разведывательного войска, я видел сероватую женскую руку, появившуюся прямо в воздухе и втянувшую в себя грайма-бедствие.

Руку, вероятно, грайм-лорда.

Так что же это? Я слышал голос высшей твари? Он… или она… находится довольно близко к нашему миру? Грань сильно истерлась?

Хотя это не удивительно в преддверии Бесконечного прорыва.

Некоторое время я вертел в голове эту мысль. И следующую за ней тоже: «Мы не готовы». По крайней мере, я точно. Мне нужно стать сильнее. А в идеале нужно сплотить вокруг «Малахитовых щитов» хотя бы несколько синдикатов и кланов. Чтобы мы непросто сражались на одном поле против общего противника, а действительно выступали единым фронтом.

Если смотреть на ситуацию в таком ключе, то моя полуночная встреча становится еще более важной. Главное, чтобы все удалось.

Надеюсь, я не перегнул.

— Перед Добрейкой за три километра будет указатель. Вот после него поворот направо на проселочную дорогу, — проговорил я, заметив, что мы уже подъезжаем к нужной точке.

— Понял босс.

Свернув с трассы, мы проехали ещё метров пятьсот, прежде чем я попросил остановиться.

— Оставайтесь здесь, — строго проговорил я. — Ни в коем случае не вмешивайтесь что бы ни происходило.

— Поняли, босс, — грустно повторил Тихон.

В полном одиночестве я продолжил свой путь, сверяясь с картой на телефоне. Место мне помогла выбрать Софья Петровна Добрина, после того как я забраковал ее план с похищением невесты.

Спустя несколько минут впереди показалась полянка. На ней в свете фар квадроцикла стоял высокий заросший щетиной мужчина в широких спортивных штанах и оранжевой толстовке.

— Явился, значит? — громко проговорил я.

Лицо мужчины исказила гримаса ярости — лунный свет лишь добавлял холодных красок его облику.

— Стас, это правда?! — выкрикнул Илья Добрин.

— Что правда? — хмыкнул я, продолжая выводить его из себя. Начал я это делать еще в тексте письма, но был некоторый риск, что Добрин не клюнет. Однако, чтобы проигнорировать то, что я написал (и главное, как написал), нужно быть либо совсем овощем, либо иметь хладнокровный ум. Второе я отмел, опираясь на слова Софьи Петровны, о состоянии ее старшего сына. Опасался первого…

Но нет. Видимо, ничего действительно еще не потеряно.

— Не придуривайся! — еще громче крикнул он. — Это правда, что вы со Светой дети Князева?!

— Истинная, — кивнул я. — Мы на самом деле дети того, кто убил твою обожаемую первую жену! Того, кто поверг тебя и твоего любимого сынулю в пучины отчаяния! Ой… у тебя ведь больше нет любимого сынули?! Власова с Рыковым постарались!

— Мерзавец!!! — прорычал он. — Я относился к тебе почти как к сыну! Отец, Вита, все были добры к тебе! А ты? Тварь!!! Пригрели на груди змею!

— Ну так попробуй раздави эту змею, ленивый ты баклажан?! Или ты думал, что на свидание под луной пришел в полночь?!