– Добрый вечер, – просто поздоровалась Олеся в ответ.

– Вы к нам?

Слово «нам» резануло слух. В голову даже пришла дурацкая мысль, что за это время Шервинский мог сменить дом и теперь живёт в другом месте.

– Я к Артуру.

– А! Мой муж не дома. Вы по какому-то важному делу?

Брюнетка улыбалась, весьма дружелюбно, а у Олеси воздух в лёгких закончился. Мой муж? Она ведь не имела ввиду..?

– Я к Артуру Шервинскому, – пояснила Леся, хватаясь за мысль, что брюнетка просто ошиблась, и тут же услышала:

– Да, я поняла, что к нему. Муж сейчас на работе, но скоро будет. И вы можете подождать его у нас дома.

Олеся отступила от ворот раньше, чем незнакомка приблизилась к ней. Наверное, ей нужно было сделать то простое, что само просилось на ум – подождать Шервинского и понять, правду ли говорит эта женщина. Но Леся сделала единственное, чего ей желалось в данный момент – развернулась и зашагала прочь, ни слова не сказав «жене Артура».

Он допустил ошибку.

Это стало Артуру кристально ясно, едва самолёт взмыл в небо. Леся так и не пришла к нему, но перед глазами неустанно стояло ее лицо. Оно мерещилось ему во сне, мерещилось в толпе пассажиров в аэропорту. Хотя ее рядом не было и, наверное, и быть не могло после всего, что он сделал.

И все же… он помнил этот взгляд. Растерянный, усталый… но в нем не было отвращения. Не было ненависти. А значит, ему ещё было за что бороться.

Ведь он столько времени потратил на эту месть! Он так долго наблюдал за Лесей, так терпеливо вынашивал свой план… А теперь, когда речь шла о том, чтобы удержать эту женщину в своей жизни, отступил после пары отказов. Но вся разница была в том, что тогда он ее ненавидел. А теперь – любил, и боялся того, чего так жаждал прежде – сделать ей больно.

Но разве кто-то другой будет любить ее также? Он не хотел даже допускать подобной мысли. Он сам сказал ей, что она однажды все поймет и пожалеет. Но он, возможно, сделал недостаточно, чтобы она ему поверила. Ведь он обещал ей всегда быть рядом, и сам же сбежал, гонимый прочь разъедающей душу болью.

Нужно было вернуться. Артур инстинктивно дернулся в кресле и снова оказался в реальности. В той реальности, где он летел домой, оставив Лесю один на один с ее проблемами.

Ожидание приземления сводило с ума. В какой-то момент самолёт сильно тряхнуло, заставляя сердце сделать бешеный кульбит. В окно иллюминатора замолотил дождь. Погода резко ухудшилась.

В голове вдруг промелькнула страшная мысль – а что, если они упадут? И тогда у него больше никогда не будет шанса увидеть Лесю. Никогда не будет шанса добиться той единственной женщины, без которой он, конечно, мог жить и дышать… но попросту не хотел.

Когда самолёт все же благополучно сел, Артур, сойдя с трапа, почти бегом нырнул в здание аэропорта и устремился на выход. Нужно было купить новый билет. Нужно было вернуться.

Полчаса спустя он отчаянно мял в руках заветный билет. Рейс постоянно переносился, погода становилась все хуже и хуже.

К моменту, когда все же вошёл в самолёт, чтобы лететь обратно, он потерял счёт времени. Сколько его прошло? Несколько часов? Сутки? Растерев усталые глаза, в которые словно песка насыпали, Шервинский бессмысленным взглядом упёрся в окно. Дождь все ещё барабанил по стеклу, порождая внутри тоску и глухое отчаянье.