– Моя Леди говорила, что наряжалась специально для Черного Джека. Расскажи мне, что на ней надето, – попросил он негромко, но требовательно. А затем, поддавшись инстинктивному порыву, положил руки на плечи Леси и скользящим, едва уловимым движением прошёлся до локтей, склонившись над ней так, что мог ощутить рядом ее дыхание.

Он был готов к тому, что она дернется в сторону, вскочит на ноги и убежит прочь, но она не двигалась. Лишь голос заметно дрогнул, когда она ответила:

– На ней будет… костюм-домино и маска ему в тон. А как… Его Леди узнает, что Джек будет на маскараде?

– Он пришлет ей записку.

– И… свою маску, чтобы она точно знала, что это он?

Ее рука неожиданно взметнулась вверх и коснулась его подбородка, нащупав края черной атласной маски. Он вздрогнул, когда прохладные пальцы скользнули под ткань, касаясь кожи, с явным намерением изучить его на ощупь. Молниеносным движением перехватил ее руку и прижал подрагивающие пальцы к своим губам.

– Нет, – отрезал он жёстко. – Она никогда не должна видеть его без маски. Он пришлет ей цветок – один из тех, что растут только на их острове.

– Но почему? Что, если она не боится того, что кроется под маской?

Внезапно отпустив ее руку, он отошёл, и голос, в который просочилась хрипотца, прозвучал резче, чем того хотел:

– И это очень глупо с ее стороны.

Возникла пауза, в течение которой он жадно вслушивался в тишину, ожидая, что уж теперь-то она бросится прочь, но до него доносилось лишь ее прерывистое дыхание.

– Вернёмся к сказке, Моя Леди, – сказал Джек ровным тоном и продолжил:

– Ее пират придет на маскарад в белоснежной римской тоге, что будет резко контрастировать с его загорелой, обветренной кожей.

– И он… будет искать ее?

– Он узнает ее сразу. По огромным зелёным глазам.

– И пригласит на танец?

– И пригласит на танец.

Он услышал, как Леся поднялась из кресла и сделала несколько неуверенных шагов, а потом, по движению воздуха рядом понял, что Его Леди протягивает ему руку.

Он сжал ее ладонь, принимая позу, подходящую для вальса, и она, повинуясь ему, позволила увлечь себя в танце, аккомпанементом к которому была тишина, разбавляемая лишь стуком сердца – его или ее, он и сам уже не мог понять.

– А что будет потом? – услышал он вопрос и, остановившись недалеко от окна, но так и не выпуская ее руки, ответил:

– А потом он уведет ее в сад. И, прижав к дереву так, чтобы не могла снова сбежать, спросит: «Помнишь меня?»

«Джек» и сам не заметил, как после этих слов инстинктивно притиснул Лесю к стене. Она была так возбуждающе близко – он ощущал, как вздымается ее грудь, касаясь его груди и поймал себя на мысли, что если склонится ещё ниже – должно быть, коснется ее губ своими… но тут она сказала:

– А она… его помнит?

Ему показалось или в ее голосе послышался испуг? Это подействовало на него отрезвляюще. Он зашёл слишком далеко. Так, как совершенно не планировал. Отстранившись, он насмешливо ответил:

– А это, моя Леди, зависит только от тебя. Но если она его не помнит, то для кого тогда наряжалась в ту ночь?

Вопрос повис в воздухе, но он и не хотел ответа. На сегодня с него было достаточно.