Раздался стук, Лэм крикнул «войдите», и на пороге появилась миссис Мэнипл. Вид у нее был чрезвычайно торжественный, можно сказать, даже величественный. Она неторопливо подошла к дальнему концу стола. Во всем ее облике читалось достоинство, обретенное за пять десятков лет верной службы. Голова ее была высоко поднята, лицо невозмутимо спокойно. Инспектор оказался по правую руку от нее, сержант Эбботт — по левую, а мисс Силвер — как раз напротив. Все в ее облике говорило о том, что само ее появление должно воспринять как событие чрезвычайное. Все молча ждали, пока она заговорит. Лэм, не вставая, тяжело повернулся в ее сторону:

— Вы здесь служите кухаркой, миссис Мэнипл?

— Да, — ответила она.

Фрэнк Эбботт встал и подвинул ей стул:

— Присядьте, пожалуйста.

Она окинула его внимательным взглядом и сказала:

— Спасибо, сэр. Лучше постою.

Кажется, впервые в жизни Фрэнк несколько потерялся. Чуть покраснев, он вернулся к своему месту и стал перелистывать записную книжку. Лэм взглянул исподлобья на особу, которая приберегла почтительное «сэр» для его подчиненного. Было в этом что-то такое, что вызвало в нем невольное уважение к этой женщине. Но тут же ему подумалось, что и этому молодцу Фрэнку следует намекнуть, чтобы не очень-то заносился.

— Вы собираетесь нам что-то сообщить, миссис Мэнипл? — наконец спросил он.

Она выпрямилась и с достоинством произнесла:

— Для того я и пришла. Перед смертью миссис Леттер несколько раз бывало плохо. Это потому, что я кое-что ей в кофе добавляла.

Настала полнейшая тишина. Мисс Силвер даже вязать перестала и устремила на нее долгий, пристальный взгляд.

— Если вы намерены сделать признание, то обязан вас предупредить, что все, сказанное вами, будет зафиксировано и предъявлено на суде, — произнес наконец Лэм.

Миссис Мэнипл и бровью не повела. Голос ее не дрожал, когда она ответила:

— Насчет того, чтобы все было записано, я ничего не имею против. Если бы была против, то и не пришла бы сама. И я не собираюсь делать никаких признаний насчет того, почему и отчего умерла миссис Леттер. Я хочу только сказать про те приступы рвоты, которые у нее были до того: я ей рвотный порошок несколько раз подсыпана в кофе и один раз во фруктовый салат.

Лэм откинулся на стуле. Лицо его было так же бесстрастно, как и у миссис Мэнипл.

— Зачем вы это делали? — спросил он.

— Хотела наказать, — прозвучал мрачный ответ.

— За что?

— За то, как она поступала со всеми.

— С кем, например?

— Слишком долго объяснять.

— Ничего, мы потерпим. Рассказывайте.

Миссис Мэнипл свела свои густые брови.

— Ладно, я постараюсь как можно короче. Во-первых, за то, как она поступила с миссис Марш.

— Вы имеете в виду эту молодую особу, которая была личной горничной миссис Леттер?

— Вовсе нет. Я имею в виду мать ее мужа, Лиззи Марш, которая со мной в родстве и которую эта Глэдис упекла в работный дом. Это миссис Леттер все устроила. Без ее поддержки Глэдис не посмела бы это сделать, да и сам Джое не позволил бы, а миссис Лоис мистеру Джимми все наврала.

— И поэтому вы подсыпали ей в кофе рвотный порошок.