А Вита подумала, что не променяла бы вечерние посиделки у тихо поющего костра, уютно потрескивающего дровами, ни на какие хоромы. Лишь бы все они были рядом – Йож, мудрый и надежный, как скала, верный и трогательный Дробушек, отчаянная и сердечная Виньовинья, сменившая, как и сама волшебница, покой размеренной жизни на свободную судьбу, хитроумный, любопытствующий по любому поводу божок и… Ягорай. С того вечера у озера они не сказали друг другу ни слова и он ни разу не взял ее за руку, однако Вителья постоянно ощущала его рядом, даже когда он уходил на охоту. Рядом – или где-то в сердце? Надо же, бежала от жениха, надеясь стать сильной и независимой, как то подобает серьезной волшебнице, а нашла сердечную привязанность, которую наверняка рвать будет больно!

Солнце стояло высоко, когда «хорьки» одолели очередной холм и остановились на вершине, разглядывая огороженный частоколом одинокий хутор. В небольшой роще рядом с ним, судя по тучным кронам деревьев, был водоем, а дальше раскинулось трехполье.

– Дымом не пахнет, странно! – потянув носом, заметил Дикрай.

– Ветер от нас, – пожал плечами Йож. – Хотя да, дымка над трубой не видно!

Вита посмотрела на Ягорая и едва не отшатнулась – вожак был мертвенно бледен, а глаза стали совершенно черными, будто зрачки полностью перекрыли радужку. Сморгнув, он оглянулся и заметил, как она испугана. Неожиданно обняв ее, притянул к себе и хрипло пояснил:

– Нам не стоит идти вниз!

Йожевиж резко обернулся.

– Что ты видел?

– Мертвых!.. – глухо ответил тот и поморщился, словно от сильной боли. – Давно так не накатывало…

– Ты хочешь сказать, что Михо и его семья…

– Среди живых их нет…

– Но кто?.. – начал было оборотень, и в эту минуту ветер переменился.

Дикрай низко зарычал – уже не человеческим, но еще не животным рыком. И метнулся вниз, на ходу меняя обличье.

– Рай, не смей! – крикнул Яго. – Вернись!

Оборотень его не слышал: огромными прыжками мчался по склону.

Черноволосый и Йож, переглянувшись, бросились за ним.

– А что происходит? – заинтересовался Кипиш, взлетая с плеча тролля, на котором до этого сладко спал. – А кого это умертвили в том чудесном домике? Ой, какая неприятность!

– Ты-то откуда знаешь, что умертвили? – рявкнул на него гном.

– Да вижу я, – пристраиваясь рядом, охотно пояснил божок. – Какой-то крупный хищник порвал, я бы сказал, на части. Но, что характерно, не сожрал! Хоронить придется в общей могиле, потому что кто – где…

Вита, бегущая рядом с Яго, обратила внимание на позеленевшую Виньо и метнула в словоохотливого божка маленькую молнию.

– Ой! – вскрикнул тот, когда огонек клюнул его в попу. – Зачем это?

– Говори о мертвых с уважением! – отчитала его волшебница. – И о живых не забывай! – И глазами указала на перепуганную гномеллу.

– А! О! Э! – вскричал Кипиш. – Желание паствы – веление сердца для бога!

– Болтун! – проворчал тролль.

Он с шумом принюхивался, морщился и двигал челюстями. Судя по всему, унюханное ему не нравилось.

Дикрай скользнул за частокол. Вита затаила дыхание. Спустя пару минут раздался рев – не яростный, а горестный, но оттого не менее страшный.