Еще один кирпичик выпал из стены…

Яго выпрямился, как под порывом ветра. И сказал, глядя в глаза отцу:

– Я люблю ее. Ты знаешь, что это такое – любить?

Расслабленность герцога была лишь кажущейся. В мгновение ока он сократил расстояние между собой и сыном и, хлестнув его по щеке тяжелой ладонью, прошипел:

– Кобелиная кровь говорит в тебе, Ягорай! Жаль, я не успел выбить из тебя наследие…

– Атрон! – вдруг крикнула Фирона. – Опомнись!

Женщину била крупная дрожь, казалось, она находится на грани обморока.

Яго не отвел головы от удара, хотя мог сделать это с легкостью. Лишь переместился немного, закрывая мать собой. Атрон ударил еще раз и еще. Молча, с размахом и уверенностью человека, которому никто никогда не сопротивлялся. Стиснув зубы, Ягорай терпел – не боль, поскольку боли не чувствовал, но унижение. Терпел, ибо каждый новый удар не заколачивал его страх глубже, а выбивал! И лишь когда он ощутил, что страха не осталось вовсе, – перехватил карающую руку отца стальным захватом и заставил опустить.

– Вон из моего дома, ублюдок! – тяжело дыша, просипел Атрон. – Ты будешь лишен наследства и титула!

– Обойдусь и без них, – пожал плечами Яго и повернулся к матери: – Мама, прошу тебя, пойдем со мной.

– Никуда она не пойдет! – герцог с трудом вырвал руку из пальцев сына и бросил супруге: – Фирона, подойди ко мне!

– Мама!

– Ко мне, жена, я сказал!

Фирона рю Воронн, бледная как смерть, одарила мужа долгим взглядом. Она любила его… в глубине души до сих пор любила этого человека, изъеденного ненавистью. Когда-то мечтала, что он назовет ее желанной… А он позвал ее, как собаку!

Наклонившись, герцогиня подняла с пола шитье и, шагнув к Яго, вложила свою ладонь в его руку.

– Идем, сынок, – тихо сказала она, смаргивая слезы, одевшие мир в туманную пелену, – идем домой.

– Фирона, ты не смеешь! – Атрон загородил им дорогу. – Перед Богиней и людьми ты – моя жена!

– Я останусь ею до самой смерти, – она печально глядела во все еще красивое лицо мужа, – но тебе придется привыкнуть жить без меня…

– Ты не посмеешь!

– Посмею, – покачала головой Фирона, – в отличие от тебя, муж мой, я еще помню свою клятву королеве… А вот ты забыл ее слишком быстро, захлебнувшись в ненависти!

Атрон отпрянул, будто она плеснула в него кипятком.

– Это не так!.. Наоборот, я старался выполнить ее, как мог!

– Пытаясь извести нашего сына? – горько поинтересовалась женщина и потянула Яго к выходу. – Идем!

Как ни хотелось Ягораю спросить, о чем родители ведут разговор, он прекрасно понимал – время для этого наступит позже.

Атрон более не сделал ни малейшей попытки их остановить. Лишь сказал вдогонку, тихо и с такой болью, что Фирона дернулась, как от удара:

– Нашего сына? Нашего?..

Яго обернулся на пороге. Знал, что ошибается, поскольку интуиция молчала, но отчего-то ему казалось, что отца он видит в последний раз. Захотелось проститься с ним по-человечески. Проститься, простить и отпустить.

– Прощай, отец, – негромко сказал он, но тот бросил в ответ:

– Будь ты проклят, Ягорай!

Теплые пальцы матери ободряюще сжали руку сына. Герцогиня тоже обернулась, покачала головой: