и отступающая перед низостью.

История —

               прямая и нелепая!

Как часто называлась ты —

                                     припомни! —

плохой,

когда была

              великолепною!

Хорошей —

хоть была

             постыдно подлой!

Как ты зависела

                     от вкусов мелочных.

От суеты.

От тупости души.

Как ты боялась властелинов,

мерящих

тебя на свой

                придуманный аршин!

Тобой клянясь,

народы одурманивали.

Тобою прикрываясь,

земли

       грабили!

Тебя подпудривали.

                          И подрумянивали.

И перекрашивали!

И перекраивали!

Ты наполнялась криками истошными

и в великаны

возводила хилых…

История,

гулящая история!

Послушай,

ты ж не просто

                    пыль архивов!

История!..

Сожми сухие пальцы.

Живое сердце людям отвори.

Смотри,

как по-хозяйски просыпаются

бессмертные создатели твои!

Они проглатывают

немудреный завтрак.

Торопятся.

Целуют жен своих.

Они уходят!

И зеленый запах

взволнованно окутывает их.

Им солнце бьет в глаза.

Гудки аукают.

Плывет из труб

                     невозмутимый дым…

Ты станешь

самой точною наукою!

Ты станешь.

Ты должна.

Мы

так хотим!

1963

А. Ковалеву

А все-таки ошибся

                         старикан!

Не рассчитал всего

впервые в жизни.

Великий хан.

Победоносный хан.

Такой мудрец и —

                         надо же! —

                                        ошибся.

Текла,

        ревя и радуясь,

                           орда.

Ее от крови

                било и качало.

Разбросанно горели города,

и не хватало стрел

в тугих колчанах.

Белели трупы

                  недругов босых.

Распахивал огонь

любые двери!

Дразнил мороз.

Смешил чужой язык.

И сабли

от работы не ржавели.

И пахло дымом,

                     по́том и навозом…

Все, что еще могло гореть,

                                   спалив,

к тяжелым пропылившимся повозкам

пришельцы гнали

                        пленников своих.

Они добычею в пути менялись.

И, сутолоку в лагерь принося,

всех ставили к колесам.

И смеялись:

«Смерть!» —

                 если ты был выше колеса.

У воина рука не задрожит.

Великий хан

                 все обусловил четко.

Везло лишь детям.

Оставались жить

славянские

              мальчишки и девчонки.

Возвышенные,

как на образах.

Что происходит —

                         понимали слабо…

Но ненависть

в заплаканных глазах

уже тогда —

                не детская —

                                 пылала!

Они молчали.

Ветер утихал.

Звенел над головами

                           рыжий полдень…

И все-таки ошибся

                         мудрый хан!

Ошибся хан

и ничего не понял!..

Они еще построятся

                            в полки.

Уже грядет,

уже маячит

               битва!..

Колеса были

                 слишком высоки.

А дети подрастают

                         очень быстро.

1964

Время

        в символах разобраться!

Люди – винтики.

Люди – винтики…

Сам я винтиком был.

                            Старался!

Был безропотным.

Еле видимым.

Мне всю жизнь

                     за это расплачиваться!

Мне себя, как пружину,

раскручивать!

Верить веку.

И с вами

            раскланиваться,

Люди винтики,

Люди-шурупчики.