Кристально чистый воздух, какого не встретишь даже в Швейцарии, яркая зелень, склоны, усыпанные цветами.
Очень тихо и невероятно красиво.
— Вон там, — Азат показывает поверх уходящей за горизонт линии шоссе, — там границы принадлежащих нашей семье земель. Они заканчиваются у города. И часть города — тоже нам принадлежит, не муниципалитету.
— Так разве возможно? — ошарашенно бормочу, не представляя даже масштабы такой собственности.
— Все возможно, сладкая моя жена, — смеется Азат и прижимает к себе. У меня перехватывает дыхание, когда он обнимает сзади. Кладет подбородок на мою макушку, обхватывая, окружая собой настолько тесно, что создается ощущение капкана, клетки.
Только теперь я с полной определённостью понимаю, что не вырвусь. Никогда не вырвусь отсюда.
Азат привез меня, чтоб впечатлить владениями, своими возможностями… А мне ничего этого не надо насильно! Не надо! Мне только хуже от этого!
— Смотри, — показывает Азат на гору, находящуюся справа, — там есть пещера, мы с братьями в ней постоянно играли в пещеру Тома Сойера.
— Тома Сойера? — хмурюсь я, пытаясь припомнить, кто это.
Глава 19
— Поехали, покажу, — говорит Азат и тянет меня обратно к машине.
Я не сопротивляюсь. Не сказать, что сильно хочу побывать в пещере, но разве моего мнения спрашивают? К тому же… Пусть мы подольше пробудем вне дома.
Потому что…
Есть у меня ощущение, что, стоит нам вернуться в дом, и Азат… Вспомнит про то, что я теперь принадлежу ему по закону.
Лучше уж я с ним по пещере прогуляюсь, чем в его дом поеду.
Чем ближе подъезжаем к подножию горы, тем яснее становится, что я недооценила ее размеры. И размеры эти — колоссальны.
Как и размеры пещеры, впрочем.
Я была как-то со школьной экскурсией в Бло Юнгфрун и особенно пещер не боюсь. Никакой боязни замкнутых пространств и прочего.
Но там все было как-то… Меньше, что ли…
Здесь в огромной горе обнаруживается не менее огромный проем, немного пугающий. По крайней мере, заходить туда мне совершенно не хочется.
— Пошли, не бойся, — смеется Азат, неожиданно превращаясь из брутального и страшного Зверя в веселого подростка, смелого и шаловливого.
Он, наверно, был настоящим непоседой в детстве…
Эта мысль, совершенно нелепая и никак не подходящая этому мужчине и этой ситуации, поражает настолько своей неуместностью, что я не сопротивляюсь, позволяя увлечь себя в пещеру.
— Смотри, здесь несколько ходов, мы с братьями знаем их все, — говорит Азат, тянет меня за руку вглубь, — мы тут все излазили. Вон там — мой друг Карен расписался.
Он включает фонарик на телефоне, потому что мы отошли уже довольно далеко от входа, и высвечивает надпись, выцарапанную на скале:
«Здесь был Карен Ранишев»
Ну конечно, что еще могут написать мальчишки?
— Давно ты здесь не был? — спрашиваю и испуганно замолкаю, потому что мой голос неожиданно начинает отзываться эхом, звук дробится о высокие стены пещеры. Мне становится отчего-то не по себе настолько, что приходится нервно оглядываться на уже далекий вход, чтоб чуть-чуть обрести уверенность в себе.
— Лет десять, наверно, — задумчиво отвечает Азат, затем оглядывается и неожиданно подпрыгивает, легко становясь на какой-то, совершенно незаметный выступ в скале, и достает фонарь. Большой, судя по виду, очень мощный.