И все же Элизабет находила прорехи в их надсмотре, особенно в последнее время. По мере того как уходили месяцы ее заточения, бдительность тюремщиков ослабевала.

Две ночи назад она сумела проскользнуть в комнату Берндта в тот момент, когда его там не было. Среди его личных вещей нашелся ключ от взятой напрокат лодки. Элизабет поспешно спрятала ключ, надеясь, что немец решит, будто сам куда-то задевал его.

До сих пор он так и не поднял тревогу.

Хорошо.

Элизабет вытерла носовым платком пот со лба, и в этот момент в другом конце двора появился мальчик в синей кепке посыльного. Мальчишка передвигался такой же расхлябанной походкой, какую графиня замечала у Томми: как будто современные дети не управляли своими конечностями, позволяя им беспорядочно болтаться во время ходьбы. Ее давно умерший сын Пал, даже будучи в куда более юном возрасте, ни за что не позволил бы себе двигаться так... безвкусно.

Мария поспешила навстречу посыльному, в то время как Элизабет напрягла слух, пытаясь подслушать их разговор. Теперь она знала итальянский язык достаточно неплохо, ведь, помимо работы в саду и учения, ей совершенно нечего было делать. Иногда она засиживалась за учебниками далеко за полночь. Полученные ею знания были оружием, которые она в один прекрасный день сможет обратить против своих тюремщиков.

На руку ей опустилась пчела, и Элизабет поднесла ее к лицу.

— Будьте осторожны, — предупредил раздавшийся позади нее голос.

Графиня вздрогнула. Такого никогда не случилось бы, будь она по-прежнему стригоем. Тогда она могла расслышать сердцебиение с огромного расстояния.

Обернувшись, Элизабет увидела стоящего позади нее Берндта. Должно быть, он обошел двор по кругу, чтобы вот так незаметно подойти к ней. Мужчина стоял так близко, что Элизабет различала терпкий запах его бальзама после бритья.

Она опустила взгляд на пчелу, сидящую на ее руке.

— Мне следует бояться этого маленького существа?

— У многих людей аллергия на пчел, — объяснил Берндт. — Если она, например, ужалит меня, я от этого даже могу умереть.

Элизабет подняла брови. Современные люди так слабы...

Никто не умирал от укуса пчелы в ее времена. Или, быть может, многие и умирали от этого, только никто не знал...

— Мы не можем допустить, чтобы это случилось.

Она отвела руку подальше от Берндта и сдула пчелу, отправив ее в полет.

В этот момент из тени монастырской стены выступила темная фигура и направилась к ним.

Сестра Эбигейл, кто бы сомневался.

С виду сангвинистка казалась обычной пожилой и безобидной английской монахиней — тонкие слабые руки, выцветшие с возрастом синие глаза. На ходу она заправляла под апостольник прядь седых волос, выбившихся из-под покрова.

— Добрый вечер, герр Нидерман, — поприветствовала его Эбигейл. — Ужин скоро будет подан. Если вы направляетесь в трапезную, я уверена...

Берндт перебил ее:

— Возможно, Элизабет будет не против составить мне компанию.

Жесткие пальцы Эбигейл сдавили руку Элизабет с такой силой, что назавтра наверняка должен будет остаться синяк.

Графиня не сопротивлялась. При должных обстоятельствах эти синяки могут вызвать сострадание Берндта.