Повернулся рывком, но совершенно бесшумно, уже зная, что увидит. Вернее — кого.

И точно.

Темная Дева свернулась на мехах.

Подошел ближе, присел, рассматривая с удивлением. Каждый знает легенду о том, что воинов в нижнем мире ждет Темная Дева. Блудница и нечестная жена, охочая до наслаждений распутница, которую наказали перворожденные хёгги. Темная Дева не может покинуть промежуточный мир, так и остается в нем вечность, ублажая честных воинов. Каждого обязана обласкать и одарить своим телом.

Только вот ему Дева досталась какая-то странная.

Ну то, что темная, — понятно. Грязь бесчинств и разврата въелась в ее кожу черной сажей. Одета блудница в рваное платье нареченной — вечное напоминание о ее позоре и предательстве. По подолу вьются узоры хёггов, чтобы вечность помнила о тех, кто ее наказал. Вот только Дева не ждала воина в соблазнительной позе, а спала! Свернулась на меховом плаще и посапывала!

Он присел рядом, с холодным интересом рассматривая лицо, скрытое за завесой спутанных темных волос. На носу блудницы блестели странные круглые стеклышки, но что это такое, Рагнвальд не знал. Так что лица толком видно и не было.

Словно почувствовав чужой взгляд, блудница тихо засопела и проснулась. Моргнула, уставилась на него. И снова странность. Взгляд ее не сочился патокой, не завлекал. Скорее, он был удивленным, немного испуганным, а еще — любопытным. Так смотрят мелкие беззащитные зверьки, когда им протягиваешь кусок мяса.

Он тоже протянул — ладонь. Тронул край шубы, подвинул. Не то чтобы сильно желал рассмотреть Темную Деву, да и о плотских утехах совсем не думал, но все знают, что от подарков перворожденных нельзя отказываться. У блудницы свое искупление, у него — свое. Откажется — и обоим будет плохо.

К тому же Дева оказалась юной. Можно сказать — повезло. Воины после кувшина вина иной раз смеялись, что тем, кто нагрешит в этом мире, за чертой хёгги пошлют беззубую старуху и придется принять такой дар!

А Рагнвальду вот повезло. Ему послали блудницу молодую, пусть и странную. На лицо он больше не смотрел, сосредоточившись на теле. Отвел края шубы, провел пальцем от шеи до высокого навершия женской груди. Погладил медленно. Остановился. Собственное тело потяжелело против воли. Желание хлыстом огладило спину и жгутом свернулось в паху. Грудь у Темной Девы была налитая, высокая. Такая, что хотелось сжать ладонью, разодрать грязное платье, увидеть. Какого цвета ее навершие?

От мыслей и ощущений перехватило горло.

Блудница не двигалась, лишь вздрогнула, когда он опустил руку ниже. Коснулся ее бедер, скрытых складками скользкого шелка, потянул наверх.

Губы пересохли. От вожделения — неожиданного, яркого и острого — закружилась голова. А поначалу ведь разозлился такому дару перворожденных… Хотел отказаться, мимо пройти… А сейчас…

Снова провел рукой — от плеча Девы до сжатых бедер — и, заведя ладонь за ее спину, дернул на себя. Блудница тихо охнула, словно от испуга. Словно и правда — он самый первый. Ее нежное, сочное тело дрожало, как будто Дева боялась.

Изогнувшись в его руках, соблазнительница повернула голову.