— Что такое? — вырвалось у Гленарвана.

— Да, — продолжал Паганель тоном глубокого убеждения, — это толкование не приходило мне в голову. И знаете почему? Да потому, что я изучал французский экземпляр документа, более полный, чем другие, а в нем–то это важное слово как раз отсутствует.

— Ой–ой! Какой вы фантазер, Паганель! — промолвил Мак—Наббс. — Как легко вы забываете свои предшествующие выводы!

— Пожалуйста, майор, я готов отвечать на ваши вопросы.

— Тогда скажите мне, что обозначает слово austral?

— То же, что и раньше: «южные страны».

— Хорошо! А обрывок слова indi, который вы сначала считали частью indiens — «индейцы», а потом частью indigènes — «туземцы»? А теперь как вы его понимаете?

— Третье и последнее толкование таково: оно является корнем слова indigenes — «нужда».

— А contin? Означает попрежнему «континент»? — воскликнул Мак—Наббс.

— Нет, поскольку Новая Зеландия только острова.

— Тогда как же? — спросил Гленарван.

— Дорогой сэр, я сейчас прочту вам документ в моем новом, третьем толковании, а вы судите сами. Но прошу о следующем: во–первых, постарайтесь забыть, насколько возможно, все прежние толкования и отбросьте предвзятые мнения; во–вторых, имейте в виду, что некоторые места покажутся вам несколько вольноистолкованными; таково, например, слово agonie, которое я никак не могу истолковать иначе. Но эти места никакого значения не имеют. К тому же мое толкование зиждется на французском тексте документа, который писал англичанин, а ему некоторые особенности чужого языка могли быть чужды. Теперь, после этого предуведомления, я начинаю.

И Паганель медленно и внятно прочел следующее:

— «Двадцать седьмого июня тысяча восемьсот шестьдесят второго года трехмачтовое судно «Британия», из Глазго, после долгой агонии потерпело крушение в южных морях, у берегов Новой Зеландии (по–английски Zealand). Двум матросам и капитану Гранту удалось добраться до берега. Здесь, терпя постоянно жестокие лишения, они бросили этот документ под… долготы и тридцать седьмым градусом одиннадцатой минутой широты. Окажите им помощь, или они погибнут».

Паганель умолк. Подобное толкование документа было вполне допустимо. Но именно потому, что оно было столь убедительным, как и первые толкования, оно могло быть столь же ошибочным.

Гленарван и майор не стали его оспаривать.

— А так как следы «Британии» не были найдены ни у берегов Патагонии, ни у берегов Австралии, там, где проходит тридцать седьмая параллель, то все преимущества на стороне Новой Зеландии.

Это последнее замечание географа произвело сильное впечатление на его друзей.

— Скажите, Паганель, — спросил Гленарван, — почему вы почти два месяца держали это новое толкование в тайне?

— Потому что я не хотел зря обнадеживать вас. К тому же ведь мы все равно плывем в Окленд, лежащий на той широте, которая была указана в документе.

— Ну, а потом, когда мы от этого пути отклонились, почему тогда вы тоже молчали?

— Потому что, как бы правильно мое толкование ни было, все равно оно не могло бы помочь спасти капитана Гранта.

— Почему вы так думаете?