Ленечку осторожно положили на эти самодельные носилки. Бедный мальчик, сильно побледневший, лежал молча и только кротко и безучастно глядел на облака. Ни одним звуком он не выдал своих страданий.

— Хорошо тебе? — спросил я его.

— Хорошо, — прошептал он.

Мы узнали от лесника, что до ближайшей больницы, до села Курбы восемнадцать километров.

— Давайте лучше ко мне — моя сторожка недалеко. Правда, тесновато будет, — предложил лесник. — А завтра пойдемте в сельсовет, позвоним в лесхоз. Машину достанем. Знаете, как вас будут благодарить! А кабы я только сейчас пожар заметил да пока собрал деревенских, не раньше вечера потушили бы. Сколько бы леса выгорело!

— Сегодня надо идти добывать машину, — настаивал я. — Мальчик сегодня должен быть доставлен в больницу.

— Сегодня так сегодня, — ответил лесник.

Четыре мальчика взялись за носилки, мы надели рюкзаки и пошли. Сзади носилок шел Гриша. Танечка дала ему зеркальце, он шел, склоняя голову то на правое плечо, то на левое, стараясь разглядеть погубленный чубчик.

Между тем погода начала портиться: серая пелена заслонила солнце, заметно похолодало, подул ветер, осинки тревожно зашептались.

— Надо поторапливаться, вот-вот дождик пойдет, — сказал лесник.

Он и Николай Викторович взялись за концы носилок и понесли Леню ускоренным шагом. За ними двинулась вся цепочка.

Понурый и мрачный, Миша ковылял сзади всех со своим бараньим рогом на ремешке. Миша понимал, что Ленечка пострадал из-за его оплошности, но никто не сказал ему ни слова упрека.

Ни командир отряда щеголеватый Гриша, ни чересчур порывистый Миша, ни малоподвижный Вова, ни самоуверенный, грубоватый Вася и никто другой, а именно Ленечка — наш кроткий, бестолковый Ленечка! — не растерялся и совершил подвиг. Притом он не просто показал чудеса храбрости, а пострадал, спасая девочек.

Вася было пробормотал, что Ленечка их спас нечаянно, точнее — случайно, но на болтуна тотчас же цыкнули, и он замолчал.

Как бы то ни было, но Ленечка сделался героем.

И того самого никчемного Ленечку теперь не просто зауважали: на лицах мальчиков и девочек я увидел горячее сочувствие и самое самоотверженное желание как-то переложить на себя хоть часть его страданий.

Все шли молча, низко опустив голову. И, наверное, никто сейчас не думал о березовых книгах.

Когда мы подходили к дому лесника, дождик, мелкий и частый, уже сеял вовсю.

Николай Викторович и лесник с ходу внесли носилки с Ленечкой в сенцы, из сенец — в комнату и положили их там прямо на громадный сундук. Ребята остались на крыльце.

Я огляделся.

В люльке надрывно плакал ребенок. Безукоризненно чистенькая комната с перегородкой, высокая кровать с непомятым покрывалом, большая, недавно побеленная русская печь, цветы в горшках и кадках, яркие плакаты на стенах, горка с посудой, бесчисленное количество разных деревянных мелких изделий: полочек, игрушек, рамочек — все говорило, что хозяева с большой любовью берегут и украшают свое скромное жилище. Но для больного Ленечки, а тем более для всей нашей горластой команды, я не увидел здесь места.