Грузовик оказался с крытым брезентом верхом, с лавками по краям. Все расселись, в середку уложили рюкзаки; мы поехали.

Я устроился сзади. Хотелось взглянуть на Суздаль еще раз.

Машина затряслась по камням мостовой.

И вот уже мы за городом, и я гляжу во все глаза на удаляющийся Суздаль. Там, на горе, вдоль берега Каменки, над домами, над зеленью садов вперемежку с мачтами телевизоров видны колокольни и луковицы многих церквей.

Теперь я понял, почему старый коммунист Аркадий Данилович Курганов так печется и заботится о ремонте и реставрации памятников прошлого. Ну, разрушится какая-нибудь церквушка, притом не имеющая архитектурной ценности; можно бы снести ее, разобрать на кирпичи… Но Суздаль-то ведь славен не отдельными творениями древнего зодчества, а всем своим неповторимым созвездием полсотни церквей и многих башен.

Все равно как в букете: вытащить несколько цветков, хоть самых невзрачных, — и букет поблекнет и потеряет свою прелесть. Пожалуй, несколько таких городов-музеев нужны. Пусть туристы, юные и взрослые, приезжают и приходят сюда: здесь они научатся любить старину и гордиться славными творениями и подвигами своих предков.

Постепенно город скрывается за горою. Наша машина катит по владимирскому Ополью. Всюду поля и поля, освещенные косыми солнечными лучами; по сторонам дороги то пшеница, то золотая рожь, дальше кукуруза и картофель, а вдали уже не видно, что посеяно, — желто-зеленый ковер уходит куда-то за бугор. А еще дальше, по ту сторону ручья, у самого горизонта, поля сливаются с голубой утренней дымкой…

Николай Викторович запевает удалую туристскую песню, ребята ее подхватывают… А машина, прыгая по ухабам, мчится все вперед и вперед по черной, прибитой дождями дороге…

Фабричные корпуса, новые стандартные дома Гаврилова посада выглядели островами среди зелени садов. Вместо колоколен в небо устремлялись карандаши фабричных труб да водонапорная башня. Искать березовые книги здесь было бессмысленно.

Автомашина довезла нас до привокзальной площади; мы высадились и сложили рюкзаки в кучу под забором.

Тотчас же члены штаба турпохода собрались на совещание: ведь мы сегодня ничего еще не ели, надо срочно организовать завтрак.

— Ребята, сами думайте, как и где питаться, — сказал Николай Викторович, — а мы с доктором пойдем разговаривать по телефону с Москвой. Надеюсь, когда мы вернемся, вы нас покормите.

Я говорил с Москвой первым, пожелал жене здоровья, попросил передать Тычинке, что поиски березовых книг продолжаются с переменным успехом, и повесил трубку.

Николая Викторовича телефонные новости очень расстроили. Экзамен Ира сдала, сдала на «отлично», но заболела тетка Ириной подруги, и какого-то ребеночка она обещала провожать в детский садик и чьей-то бабушке приносить из молочной кефир.

Все причины были, как видно, вполне уважительные, поэтому Ира сможет присоединиться к нам не раньше, чем через неделю.

Мы вернулись на площадь.

Ребята со всеми нашими пожитками исчезли, оставив Галю ждать нас.

Галя рассказала, что к ним подошла неизвестная девушка, спросила, откуда мы, и увела всех в клуб. Первый же мальчишка-всезнайка нас проводил к деревянному небольшому зданию.