— В отчете патологоанатома сказано, что уровень алкоголя в его крови был около двух с половиной промилле — это очень много!

— Они все там сговорились! Не мог Петя, не мог… А если бы и выпил, то ни за что не сел бы за руль!

— Светлана Карповна, а почему вы сказали «значит, это правда» — вам кто-то намекал на невиновность Петра?

— Намекал? Да нет, но…

— Но что?

— Я и сама всегда знала, что Петя ни в чем не виноват!

— Светлана Карповна…

— Ну хорошо: я разговаривала с Сеней.

— С Арсением Чувашиным?

— Да. Просила его рассказать, как дело было, но он отвечал уклончиво, да и вообще…

— Что — вообще?

— Прятался от меня, вот что! Не хотел общаться и даже на похороны не пришел, представляете? Правда, близкими друзьями они с Петенькой не были… У Сени карьера не складывалась — не знаю почему. Актерская судьба редко бывает легкой. Зато у Пети все получалось, у него все было впереди!

— Как вы думаете, Светлана Карповна, почему Чувашин отказывался с вами встречаться после аварии?

— Совесть его замучила, вот почему!

— По поводу?

— Ну если он видел, в каком состоянии находился Петя, как позволил, чтобы тот сел за руль? А Лариса — взрослая же баба, сама мать — как, как она села в машину к сильно пьяному человеку?! Она что, за свою жизнь не боялась? Или сама была настолько пьяная, что себя не помнила? Знаете, когда она умерла, я, грешным делом, решила, что ее бог наказал!

— А вы в курсе, что Чувашин тоже погиб?

— Погиб? — Абрамова выглядела озадаченной. — Разбился на машине?

— Нет, его убили.

— У…били?

— Полиция подозревает наркоманские разборки.

— Есть все-таки высшая сила! — с просветлевшим лицом воскликнула Абрамова. — Вы не представляете, сколько мне всего пережить пришлось: и репортеры ко мне табунами шастали, на лестничной площадке дежурили и, стоило мне нос высунуть, тыкали в лицо микрофонами и орали свои вопросы — ад просто, а не жизнь! К счастью, долго этот ажиотаж не продлился — видимо, кто-то постарался заткнуть писакам рот, но вот семьи девочек…

— А что семьи?

— Одна мамаша звонила каждый день, настоящая телефонная террористка! Я понимаю, что они потеряли детей, но ведь и я сына лишилась, — за что же меня-то гнобить?! А потом еще и иск в суд подали, отсудили кучу денег. Погодите, вы сказали, что в деле появились новые обстоятельства, — что вы имели в виду?

— Я не имею права раскрывать тайну следствия, — серьезно ответил Дамир. — Могу лишь повторить: у нас есть подозрение, что дело об аварии расследовалось спустя рукава, многие факты и улики не были приняты во внимание.

— Понятно, — с неожиданной горечью вдруг проговорила Абрамова, — весь этот сыр-бор из-за Бузякиной, да? Если бы она не погибла, никому бы и дела не было до моего сына!

Ахметов счел за благо не спорить: как ни крути, а она права, ведь они бы и не узнали об аварии, если бы не стали копаться в личной жизни Ларисы.

— Светлана Карповна, неужели для вас важно, что послужило поводом для возобновления расследования? Неужто недостаточно того, что, если наши подозрения подтвердятся, имя вашего сына будет очищено и вы сами перестанете ощущать вину? Не отрицайте, я много встречал таких, как вы! Вы каждый день по несколько раз говорите себе, что не виноваты в случившемся, но совесть грызет вас изнутри, заставляет задаваться вопросом, могли ли вы сделать что-нибудь, чтобы предотвратить случившееся. Разве вы не хотите, чтобы это прекратилось?