– Так быстро? – заметил я. – Видна твердая рука нашего Полковника.

– Вы совершенно правы, – согласилась она. Затем она взглянула на Джозеллу. – А вы мисс Плэйтон. Я часто думала…

– Послушайте, – прервала ее Джозелла. – Почему даже в этом гибнущем мире судят по одной моей случайной ошибке? Нельзя ли забыть об этом?

– Хм, – сказала мисс Кэри задумчиво. – Угу. – Она переменила разговор: – Так что у вас здесь насчет триффидов?

Мы рассказали ей.

– Они думают, – сказала Джозелла, – что Билл свихнулся.

Мисс Кэри обратила на меня прямой взгляд. Лицо ее было скорее оригинальным, нежели миловидным, оно загорело под более жарким солнцем, чем наше северное. Карие глаза смотрели твердо и зорко.

– Но это не так? – сказала она.

– Видите ли, я полагаю, что они могут натворить много бед, когда вырвутся на волю, и их следует принимать всерьез.

Она кивнула:

– Правильно. Я бывала в странах, где они на воле. Это очень скверно. Но в Англии… здесь я просто не могу себе этого представить.

– Остановить их сейчас некому, – сказал я.

Гул мотора в небе прервал наш разговор. Мы взглянули вверх и увидели над крышей Британского музея снижающийся вертолет.

– Это Айвен, – сказала мисс Кэри. – Он все-таки нашел машину. Мне надо пойти и заснять посадку. Увидимся позже. – И она заспешила через лужайку.

Джозелла легла на траву, заложив руки за голову, и стала смотреть в глубокое небо. Как только смолк мотор вертолета, наступила полная тишина.

– Не могу этому поверить, – сказала Джозелла. – Стараюсь изо всех сил, но не могу поверить по-настоящему. Так не может быть навсегда… навсегда… навсегда… Это что-то вроде сна. Завтра этот сад наполнится шумом. Помчатся мимо с ревом красные автобусы, заспешат по тротуарам прохожие, засверкают светофоры… Конец света не наступает вот так… не может… это невозможно…

Я ощущал примерно то же самое. Дома, деревья, нелепо громоздкие отели на другой стороне Рассел-сквер – все это было слишком привычным, слишком готовым при одном мановении вернуться к жизни…

– И все-таки мне кажется, – проговорил я, – что, если бы динозавры были способны рассуждать, они в свое время подумали бы то же самое. Такие вещи случались уже не раз, наверное.

– Но почему именно с нами? Это словно в газетах, когда читаешь об удивительных событиях, которые произошли с какими-то другими народами… непременно с другими! Ведь мы такие обыкновенные.

– Разве не всегда люди спрашивали: «Почему именно со мной?» Был ли то солдат, оставшийся невредимым, когда все его товарищи погибли, или человек, которого посадили за подделку чеков. Просто слепой случай, я бы сказал.

– Случай, что это произошло вообще? Или что это произошло именно сейчас?

– Именно сейчас. Когда-нибудь это так или иначе должно было произойти. Это же противоестественно – считать, что один вид живых существ будет доминировать вечно.

– Не понимаю почему?

– Почему? – в этом весь вопрос. Но жизнь должна быть динамичной, а не статичной, такой вывод неизбежен. Так или иначе, она должна меняться. Заметьте, я вовсе не считаю, что с нами теперь покончено навсегда, но попытка была очень основательная.