— Есть предположение, что наш друг Артур пребывает где-то поблизости, раз сумел выйти с тобой на контакт. Скорее всего — в одной из ближайших ветвей Гиперсети. Что это такое — объяснять долго и не ко времени. Грубо говоря, это нечто вроде определенной ипостаси гипотетического Мирового Разума. Или — технократически выражаясь — Вселенского компьютера, который нас всех от скуки себе воображает и играет нами в свои многомерные шахматы.

Мы сейчас попробуем ментальным образом в означенную сеть проникнуть. Ничего не бойся. Телесно ты останешься здесь. Как оно будет выглядеть в натуре — то место, куда ты, возможно, попадешь, — понятия не имею. Каждый раз и для каждого оно выглядит по-своему. Обычно — как-то соотносится с предыдущим жизненным опытом. Веди себя так, как вел бы в подлинном мире. Сосредоточься и… Ну просто будь самим собой.

Давай, приготовься — и поехали!

Новиков тоже откинул голову на изогнутую высокую спинку, смежил веки. Профессор что-то невнятно забормотал.

Все происходящее удивительно напомнило мне сеанс у сан-францисского ясновидца Премтинсуланона. И звучанием выпеваемых Удолиным мантр, и тем, что мне опять надо вызывать перед внутренним взором образ знакомого человека. Что ж… Прошлый раз медитация, если это так называется, увенчалась успехом. Какой результат будет теперь?

Я считал себя весьма устойчивым ко всякого рода гипнотическим воздействиям, сумел устоять даже против психической атаки «пришельцев с Антареса». Но сегодня я сопротивляться не собирался, решил просто систематизировать и анализировать ощущения, которые, возможно, предстоит испытать во время мистического сеанса.

Увы, анализировать оказалось нечего. Последнее, что удалось совершить осознанно, — это вызвать не перед закрытыми веками, а где-то на внутренней стороне лобной кости довольно ясное цветное изображение Артура. Отчего-то таким, как я увидел его в самый первый раз, а отнюдь не в последний.

И будто провалился, нет, скорее вознесся в воронку смерча, составленного из мириад крупных сверкающих снежинок.

Весь период сравнительно ясного сознания продолжался не более четырех-пяти секунд. Далее — тьма и тишина. Или — тьма тишины.

Когда же она рассеялась я, к своему глубокому разочарованию, ничего подобного обрисованному Артуром райскому саду, цветам в капельках росы и утреннему солнцу на лазоревом небосклоне не увидел. Хотя и знал необъяснимым, но совершенно естественным для меня образом, что пребываю уже в потустороннем мире. Знал о сущности Великой Гиперсети, о ее структуре и предназначении и о своем в ней месте. Чувство, без всякой натяжки, удивительное. Как у студента, по совету бабушки положившего в ночь перед экзаменом под подушку учебник какой-нибудь совершенно неудобовоспринимаемой органической химии объемом в 1000 страниц, а наутро при всем своем здоровом скепсисе убедившегося, что знает его наизусть до последней запятой.

Что еще следует отметить — все эти мои вновь обретенные знания никаким образом не мешали мне воспринимать мир, в который я попал, как абсолютно реальный, подлинный, единственно возможный, и вести я себя в нем начал не как актер, играющий «в предложенных обстоятельствах», а как человек, пусть и догадывающийся, что спит, но не имеющий возможности произвольно менять сюжет и «идеологию» выстроенного подсознанием сценария.