Я смог посчитать, пользуясь сведениями Кроса.
По земле, даже взяв всего одну подводу, те четыреста пятьдесят километров до Скалистых нагорий, мы бы добирались двенадцать дней. В лучшем случае, делая по четыре км в час и двигаясь по двенадцать часов. Но местами скорость падала до трех км, а в дождь и до двух. На сон восемь часов и три перерыва, по часу, один — двухчасовой. Даже ускоренным маршем можно пройти не больше пятидесяти пяти, а в обычном темпе — сорок пять-пятьдесят километров. Служа кормом для мух и слепней, натирая ноги и накапливая усталость. Потом подъем на нагорья и спуск с них — еще два дня. Там дальше, в скрытом режиме, скорость падала до полкилометра или один километра в час, в лучшем случае.
Сколько мы сможем пройти вглубь территории врага? Тем более, наверняка, нас там ждут, после прошлогодней экспедиции.
Зато на корабле, плывущем днем со средней скоростью двенадцать-четырнадцать километров и ночью около восьми километров, в час, мы проходили в сутки обычно целых триста километров. Полтора дня, и мы пересекли воображаемую границу с Севером, ни капельки не устав.
Парни тем более отдохнули, после утомительного похода, они патрулировали гораздо менее обжитую предгорную сторону Черноземья. Искали следы Крыс, и все, что говорило о чужих, пробирающихся тайком. Никого не нашли, только старые следы той банды, которая напала на караван. Еще пару Крыс-женщин с детьми, подруг уведенных Пришлыми местных. Те ничего полезного не могли рассказать, только то, что Охотники и сами знали. Пришли, нагнули и заставили идти с ними всех мужчин. Пойманных никуда не повели, расправились на месте со всем выводком. Да, без суда и следствия, мне даже стало не по себе, как спокойно и без эмоций рассказал об этом Крос.
Без дела я не сидел, под руководством Кроса вспоминал, как работать копьем. С арбалетом мной занимался Драгер. Он учил меня, как натянуть тугую тетиву, не поднимаясь во весь рост. Делали это лежа, на боку, упираясь ногами в луку арбалета. Получаться начало у меня далеко не сразу. Силы хватало, но нужно было отработать весь непростой процесс. Козью ножку здесь не использовали, то ли в походных условиях тяжело носить, то ли еще вообще не изобрели. Это тебе не в строю тяжелый арбалет натягивать, за стеной щитов и копий. Я не стал спрашивать, рассчитывая изобрести ее для этого мира.
Когда вернемся. Если вернемся.
Через пару дней тренировок я научился выпускать два болта в минуту, лежа и целясь через допотопную мушку. Мишенью служил круглый спил дерева, на третий день пути я уверенно попадал в него с 15 метров. Больше свободного пространства на палубе не было. Мое обучение признали законченным, вручив мне арбалет со связкой недлинных болтов. Копье, немного покороче обычного, тоже попало в мои руки вместе с мешком припасов. Плащ из плотной, пропитанной ткани дополнил мое снаряжение, заставив тоскливо сжаться сердце. Предстояло несколько ночевок на земле, без возможности зажечь костер и сварить кулеш. Может и под дождем.
Я опять чертыхался про себя, представляя, во что втравила меня зависимость от Старших. Спал бы сейчас рядом с Гритой, понемногу вспоминая третий и четвертый куплеты песни про город золотой, так ее заинтересовавшей. Утром — вкусный завтрак, потом день, занятый работой, обильный ужин и мягкий матрас. Кровать под свой матрас я еще не заказал, хоть и собирался все время. Все, о чем я мечтал два месяца на стоянке и в караване, теперь отдалилось от меня неизвестно насколько.