– Избалованный ублюдок, – едва слышно прошипел Осмол.

Не сдержался, если честно. Он не хотел злить Сдемира раньше времени, но не сдержался. А тот среагировал на оскорбительное замечание на удивление спокойно:

– Ты прав, Осмол, отец меня баловал. Я всегда получал желаемое, но вот что интересно: в какой-то момент я неожиданно понял, что хочу то, чего отец не может мне дать.

– Чего же? – машинально спросил Дынко.

– Власти, конечно, – снисходительно, как дурачку, объяснил Сдемир. – Неужели непонятно? В семь лет я понял, что даже моя власть над отцом имеет пределы, чего уж говорить о посторонних людах, а тем более – о ведьмах, и особенно – о жрицах. В семь лет я понял, что, оставаясь просто избалованным, как ты правильно выразился, ублюдком, я ничего не добьюсь. Куда девать жизнь? На что ее тратить?

– Ты понял, что хочешь стать бароном?

– Как минимум – бароном, – уточнил Сдемир, и по его губам скользнула улыбка.

– А кем еще? – удивился Дынко.

– Не важно. – Юноша сплюнул, посмотрел, как слюна растворилась в бегущей воде, и продолжил: – Сейчас мы говорим о том, что в семь лет я решил стать бароном. А теперь вы двое мне мешаете.

– Чем? – удивились воины. – Боишься, потому что мы поддерживаем Голуба?

– Кого? – переспросил Сдемир, притворившись, что не расслышал. – Голубка? Нет, он для меня не опасен. И я не сказал, что боюсь, я сказал, что вы, два дебила, мне мешаете.

– Тем, что спали с твоей любовницей? – догадался Дынко.

– С моей невестой, – поправил его юноша. – Об этом еще не сообщено, но я сделал Далине предложение, а значит, нужно избавить ее от дурного прошлого.

А вот этого они не ожидали. Дынко и Осмол все еще думали, что их привезли ради какой-то тайной операции, и слегка растерялись: сначала от странного вступления, теперь – от неожиданного заявления.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

И здоровяки рассмеялись. Сперва переглянулись, словно проверяя готовность друг друга к драке, убедились, что готовы, и рассмеялись, поскольку не представляли, что стройный юнец сможет оказать им сопротивление. Правда, их немного смущал тот факт, что Сдемир до сих пор не повернулся, предпочитая смотреть на реку, и оставался спокоен, словно пресыщенный удав, но в тот момент, когда здоровяки взялись за кинжалы, их сомнения развеялись.

Они были готовы убивать.

– Хочешь что-нибудь сказать перед смертью?

– Если позволите: мне очень жаль. – Сдемир вздохнул. – Поверьте, мне искренне жаль убивать двух неплохих воинов из-за такой ерунды, как честь невесты. Даже таких тупых, как вы, ребята, даже таких… Но я ничего не могу поделать: наше общество требует от жены барона чистоты, и ваша кровь необходима.

– Ты ведь понимаешь, что я уже завтра снова трахну твою подружку? – поинтересовался Осмол. – И она с радостью мне даст, потому что лишится такого завидного женишка, как ты, неудачник. Ты понимаешь?

А в следующий миг здоровенный Осмол вскрикнул, изумленно разглядывая вылезшее из груди лезвие – крепкий клинок, перепачканный его собственной кровью.

– Что?

Дынко изумленно всхрипнул.

– Что? – повторил умирающий Осмол.