Рыло согнулся почти пополам, но быстро выпрямился. Несмотря на то что он выронил малышку, в другой руке он по-прежнему держал нож. Его сталь блеснула на свету, когда Рыло двинулся в мою сторону. Мясник немного хромал и пошатывался – может, он стал неуклюжим или это были последствия сильного удара?

Когда я был уже расколдован, во мне проснулось множество чувств: скорбь по Джеку, страх за ребенка Элли, злоба на то, что это случилось с моей семьей. И вдруг я осознал, что был рожден стать ведьмаком, самым лучшим ведьмаком на свете. И я им стану, а мама будет гордиться мной!

Я быстро засунул руки в карманы штанов и набрал полные кулаки того, что там лежало, а затем кинул содержимое в Рыло: из правой руки – белое, а из левой – черное. Все слилось в одно черно-белое облако и посыпалось на голову и плечи мясника.

Соль и железо – смесь, которая помогает одолеть домовых: железо высасывает силу, соль сжигает домового. У меня была слабая надежда, что на ведьму это тоже подействует.

Наверное, если бросить такую смесь в лицо, плохо станет кому угодно – человек начнет сильно кашлять, но мяснику стало еще хуже. Сначала он разжал кулаки, и нож упал на землю, а потом мясник закатил глаза и рухнул на колени. Он сильно стукнулся лбом о землю и чуть не свернул себе шею.

Из его левой ноздри потекла густая жидкость. Я просто стоял и смотрел, не в силах сдвинуться с места. Мамаша Малкин медленно вытекала из его носа, булькая и пузырясь, и постепенно принимала свой прежний облик. Сомнений не было – это была она, но что-то в ней изменилось.

Во-первых, ведьма стала раза в три меньше. Теперь ее плечи доходили мне только до колен, но на ней был все тот же длинный плащ, который волочился по земле, а сальные седые волосы по-прежнему спадали на плечи. Изменилась и ее кожа: она мерцала и растягивалась. Глаза ее были красные, как языки пламени. Ведьма в ярости взглянула на меня, а затем отвернулась и пошаркала к углу сарая, постепенно уменьшаясь. Неужели соль и железо подействовали? Я не знал, что еще делать, поэтому просто провожал ее взглядом, не в силах даже пошевелиться.

Но Алиса решила не расслабляться – с ведьмой было еще не покончено. Она отдала малышку Элли и, вытащив из окна горящую палку, побежала за Мамашей Малкин. Я знал, что она собирается сделать. Одно прикосновение – и ведьма загорится. Что-то внутри меня противилось этому – это была слишком жестокая смерть. Я поймал Алису за локоть, когда она пробежала мимо, и заставил ее бросить горящую палку.

Девочка со злобой взглянула на меня, и мне показалось, что сейчас она и меня ударит туфлей в живот, но вместо этого Алиса так крепко сжала мою руку, что ее ногти глубоко впились мне в кожу.

– Выживет только один! Ты должен бороться за свою жизнь! – зашипела она мне в лицо. – Доведи дело до конца, а не то и сам погибнешь, и других погубишь!

Она выпустила мою руку, и я увидел на своей руке капельки крови.

– Ты должен сжечь ведьму, – сказала Алиса немного мягче. – Тогда она больше не вернется. Заточение в яме больше не поможет. Старина Грегори знает это, но он слишком добр, чтобы убить ее. Давай, пока не стало слишком поздно…