– Она что же, по-прежнему хочет, чтобы ее отец женился на госпоже Джашер?

– Ее отчим, – быстро поправил Арчи. – Нет, это уже невозможно. Но она хотела бы, чтобы вдове помогли выкарабкаться из тяжелой ситуации и дали шанс начать все заново. Мне стоило больших усилий отговорить Люси от визита к этой ведьме.

– Но зачем?

Художник покраснел.

– Может, это и по-ханжески, – ответил он, – но после того, что случилось, я не хотел бы, чтобы моя невеста имела дело с этой женщиной… Считаете, что я не прав?

– Наверное, правы. И все же я не считаю ее преступницей.

– Пожалуй, что так. Но дело не в ее характере. Мы не так много знаем о ней, и то лишь с ее слов, а она, конечно, постаралась выставить себя в лучшем свете. Лучше всего будет расспросить ее обо всем, что ей известно, а потом отпустить, вручив небольшую сумму, которая позволила бы ей начать новую жизнь.

– Я непременно помогу ей, – сказал Рендом, глядя в огонь. – Не уверен, как именно. Я лишь убежден, что эта несчастная – больше жертва, чем злодейка.

– Вы – солдат с совестью, что само по себе редкое сочетание.

Фрэнк рассмеялся.

– А почему солдат должен быть бессовестным? Вы видели в своей жизни офицеров или только читали в дамских романах, какие мы все тупоголовые бездельники?

– Видел, конечно, и скажу: большинство просто прошли бы мимо, а не протянули бы оступившейся руку помощи.

– Любой настоящий мужчина, будь он военным или гражданским, не должен проходить мимо, когда он встречает такое несчастное существо. Я полагаю, Хоуп, вы тоже поможете ей?

Художник энергично вскочил на ноги.

– Ну конечно! Я с вами до конца, как выразился бы Харви. Но сначала мне все-таки хотелось бы услышать, что госпожа Джашер нам расскажет.

– Едва ли она сможет рассказать что-то кроме того, что уже сказала, – заверил своего друга Рендом.

– Не верю, – покачал головой Арчи, застегивая пальто. – Неужели вы правда думаете, что ее письмо – всего лишь блеф? Нет. Я полагаю, миссис Джашер все еще что-то скрывает. Мало того, я уверен, что Болтон взял у матери одежду для нее и это она стояла под окном в тот вечер – пришла проверить, как идет их план.

– Если бы я так думал, то не стал бы помогать госпоже Джашер, – заверил его баронет.

– Конечно, стали бы. Чем больше она нагрешила, тем больше нуждается в нашей помощи, мой друг. Одевайтесь, и идем. Скоро мы все узнаем, и, надеюсь, пистолеты нам для этого не понадобятся.

Сэр Фрэнк усмехнулся и поплотнее запахнул шинель.

– Надеюсь, что миссис Джашер не опасна, – проговорил он. – Мы выудим у нее все, что сумеем, а потом решим, как помочь ее беде. А потом пускай едет, куда ей будет угодно, а мы вернемся, как говорят французы, к нашим овечкам.

– Думаю, донна Инес и Люси сильно разозлились бы, если бы услышали, как вы их назвали, – усмехнулся Арчи в ответ, и друзья покинули апартаменты баронета.

На улице стало еще темнее, да еще и с неба лило как из ведра. Покинув тускло освещенный двор форта, Арчибальд и Фрэнк шагнули в ночь, черную, как тьма египетская[17]. По местному деревенскому обыкновению один из них был бы должен идти впереди с фонарем, освещая путь, чтобы оба не провалились в жидкую грязь. Но Арчи, зная местность лучше, чем Рендом, вел друга без светильника. Из железных ворот форта выходила широкая мощеная дорога. С нее они свернули на узенькую тропку, ведущую к болотам, где стоял дом госпожи Джашер, и осторожно пошли сквозь нескончаемый ливень. От устья реки полз туман – такой густой, что они едва разглядели свет в окнах дома. И все же память не подвела Арчи: вскоре они подошли к деревянной калитке. И тут молодые люди в ужасе замерли: по всей округе разнесся женский визг.