Мисс Друри не стояла неподвижно.

Она покачивала бедрами. Лишь на какой-то сантиметр в сторону, но весьма, весьма соблазнительно. Это движение можно было проследить во всех подробностях, ибо юбка не просто льнула к бедрам, а обрисовывала каждый мускул живота. Оно казалось совершенно непроизвольным, но Элберт понимал, что оно тщательно отработано.

Понимание, однако, не мешало ему наслаждаться.

- Ну и ну, - поделился он с Келом, - неужели мистер Саутфилд слышит, что она говорит?

- Чего? А-а... она иногда нарочно понижает голос, чтобы мы не подслушали секретов Корпорации, но он ведь к ней ближе, чем мы.

- Я не о том!

- Вы спрашиваете, каким образом ее манера говорить не отвлекает его от смысла? Элберт, - многозначительно сказал Борсма, - если бы в его кресле сидели вы, вы бы тоже воспринимали смысл - и со страшной силой. Безукоризненное изложение всегда сосредоточивает слушателя на смысле. Но у такого человека, как мистер Саутфилд, оно также стимулирует критическую оценку! Выдающийся человек. Специалист и тонкий ценитель.

Тем временем, как увидел Элберт, мисс Друри закончила свое сообщение. Может быть, она задержится, обсудит это сообщение с мистером Саутфилдом? Но нет, он отпустил ее, проронив всего лишь два-три слова.

4

Спустя несколько минут вспышка удовольствия, доставленная присутствием мисс Друри, сменилась вспышкой гордости.

Он, простой, ничтожный профессор Леру, стал свидетелем драмы в нервном узле Озерной Зоны - свидетелем переговоров титанических личностей, решающих судьбы миллионов. Больше того, одно из решений будет касаться его самого! Хорошо бы следующим куратором на аудиенции у мистера Саутфилда оказался мистер Демарест!

Но его мучила одна забота.

- Кел, а разве мистер Демарест может излагать так же... ну... убедительно, как мисс Друри? В смысле...

- Ну, Элберт, уж предоставьте это ему. Помимо сексуального, существуют и другие подходы. Специалисты умеют взывать к самым слабым и зачаточным из человеческих побуждений - даже к альтруизму! Да-да, я знаю, непосвященных это удивляет, но даже альтруизм можно использовать.

- В самом деле? - Элберт был благодарен за каждую крупицу сведений.

- Порой настоящие мастера просто из любви к искусству предпочитают именно такой метод, - прошептал Кел.

Мистер Саутфилд шевельнулся в кресле, и Элберт мобилизовал всю свою бдительность.

Действительно, в арке появился мистер Демарест.

Его выход на сцену, безусловно, не оставлял желать ничего лучшего. Мистер Демарест вошел еще стремительнее, чем в кабинет мистера Блика. Его костюм сверкал, его карие глаза пылали. Он встал у стены возле мистера Саутфилда, не совсем навытяжку, а в борцовской стойке. Сжатая пружина.

Лишь на секунду его взгляд задержался на Элберте и Келе, но этот взгляд упоенно выразил товарищеское единство и радость битвы. Элберт почувствовал себя участником героических событий.

Мистер Демарест не сразу дал выход сосредоточенной в нем энергии. Он пересказал историю Западной Лапландии, Великой Славии и Черчилля. На стене за его спиной вспыхивали карты (как это делалось, Элберт не понял), а мистер Демарест голосом спортивного радиокомментатора воссоздавал драматическую историю колонизации арктических районов. Элберт непременно заподозрил бы, что мистер Демарест - чересчур скромный первопоселенец каждой из этих колоний, если бы не знал, что все три осваивались одновременно. Нет, как ни трудно поверить, но все эти впечатляющие факты только что угодливо раскопала для мистера Демареста какая-нибудь архивная крыса. Но как он их преобразил!