Ругаться я всё-таки мог и проклинал себя на все лады. И не только себя. Вот уж не думал, что они устроят мне аварию, когда я так хорошо руковожу группой и решаю на ходу все сложные боевые задачи.

Мне следовало знать, что командиров групп Зим контролирует сам. Он почти примчался ко мне — наверное, специально, чтобы поговорить со мной с глазу на глаз. Начал с предположения, что неплохо бы мне заняться мытьём грязных полов, потому что в виду моей тупости, бездарности и прочих неизлечимых пороков мне нельзя доверить другую, более тонкую работу — к примеру, разносить тарелки в столовой. Он кратко охарактеризовал мою прежнюю жизнь, коснулся будущего и сказал ещё несколько слов, о которых мне не хотелось бы вспоминать. В заключение он ровным голосом произнёс:

— Как бы ты себя чувствовал, если бы полковник Дюбуа увидел, что ты здесь натворил?

После этого сержант Зим покинул место моего приземления. Я проторчал там без движения ещё два часа, напоминая страшное чугунное идолище, поставленное в степи языческим племенем. Наконец учения закончились. Зим вернулся, восстановил систему энергоснабжения, и мы на полной скорости помчались в штаб.

Капитан Франкель говорил мало, но весомо.

Потом он помолчал и добавил казённым, лишённым интонаций голосом:

— Если считаешь, что не виноват, можешь потребовать трибунала. Так что?

Я сглотнул и пробормотал:

— Нет, сэр.

До этой минуты я всё ещё не понимал, в какой оборот умудрился попасть.

Было видно, что капитан слегка расслабился.

— Что ж, тогда посмотрим, что скажет командир полка. Сержант, отведите заключённого.

Быстрым шагом мы отправились к штабу полка, и я впервые встретился с нашим командиром полка лицом к лицу. Сначала был уверен, что он подробно рассмотрит дело, но, припомнив, как Тэд сам втянул себя в судебную мясорубку, решил молчать.

Майор Мэллоу в общей сложности сказал мне ровно пять слов. Выслушав сержанта Зима, он произнёс первые три:

— Всё это правда?

Я сказал:

— Да, сэр. — И этим моя роль завершилась.

Тогда майор Мэллоу повернулся к капитану Франкелю:

— Есть ли хоть один шанс, что из этого человека что-нибудь получится?

— Мне кажется, да, — ответил капитан Франкель.

— Тогда мы ограничимся административным наказанием. — Тут майор Мэллоу повернулся ко мне и произнёс оставшиеся два слова: — Пять ударов. Всё происходило так быстро, что я не успел очухаться. Доктор дал заключение, что сердце у меня работает нормально, потом сержант и охрана надели на меня специальную рубашку, снять которую можно, не расстёгивая пуговиц. Полк как раз приготовился к смотру, прозвучал сигнал. Казалось, всё это происходит не со мной, всё нереально… Это, как я узнал позже, первый признак сильного испуга или нервного потрясения. Галлюцинация, ночной кошмар.

Зим вошёл в палатку охраны сразу после сигнала. Он взглянул на начальника охраны, и тот исчез. Зим шагнул ко мне и сунул что-то в мою руку.

— Возьми, — сказал он. — Поможет. Я знаю.

Это была резиновая прокладка, наподобие тех, что мы зажимали в зубах, когда занимались рукопашным боем. Чтобы не пострадали зубы. Зим вышел. Я сунул прокладку в рот. Потом на меня надели наручники и вывели из палатки.