Псков был всего лишь пробным камнем. Получится, хорошо. Нет, ну и бог с ним. Пока не горит. И поначалу все складывалось вполне удачно. Многие представители псковской элиты тайно принимали католицизм и иезуиты постепенно начинали прибирать их к рукам. Но потом появился Карпов, расстроивший всю тонкую игру.

Причем сделал он это уже не в первый раз. К тому же на его руках была кровь злодейски убитого ректора Вильненского университета. Поэтому было принято решение его покарать. Но в то же время он оказался обладателем настоящего дара предвидения. Нет, не событий.

Он мог предопределить направление в котором следует вести научные изыскания, походя решать задачи сугубо прикладного направления. И многое он уже воплотил в жизнь. Чего стоил один только способ выделки железа и стали. И это только одно из его множества достижений.

Орден всегда испытывал слабость по отношении аккумулирования новых знаний и образованных талантливых людей. А потому братья старались заполучить их в свои ряды. Карпов же как раз относился к подобным личностям. В свете этого просто лишить его жизни в отместку за совершенное злодеяние, было бы непростительной глупостью. Но похоже теперь у них уже не было иного выхода.

Ну что же. У ордена был припасен ход и на этот счет. Конечно сомнительно, чтобы Карл передал плененного Карпова ордену. У Зелинского не было сомнений в том, что он постарается извлечь из него максимальную выгоду для себя лично. Но… Добраться до боярина в шведском плену, будет значительно проще, чем сейчас.

–Что-то еще, Ежи?

–Да, ваше высокопреосвященство,–извлекая из папки другой документ, ответил секретарь.–Послание от короля Августа Сильного.

Никакой ошибки. Это непростительная роскошь, которой Ежи Вуйчик был лишен. Просто, так уж сложилось, что король Польши, великий князь Литвы и курфюрст Саксонии стоял по важности после Карпова. Ну хотя бы потому что в отличии от псковского боярина им можно было управлять.

–И что пишет его величество?

–Он вошел в сношение с королем Карлом.

–Обратное было бы удивительным, учитывая то, что русский царь все же сцепился с турецким султаном на юге и наш Август остался в одиночестве против молодого шведского льва. И должен заметить весьма талантливого короля.

–Я склонен полагать, что все же полководца, но не правителя,–не согласился секретарь.

–И будешь совершенно неправ, Ежи. Просто у мальчика пока еще не было времени открыться с другой стороны. Но я полагаю, нам и не следует столь уж усердно призывать его к миру и созиданию.

–Что вы имеете ввиду?

–Только то, что Польше следует сохранять с ним нейтралитет и использовать против Пскова. Как бы ни был царь Николай занят на юге, он не оставит сестру без помощи. Вот только, если я хоть малость разбираюсь в людях, ему не поспеть за Карлом, он приберет Псков к рукам.

–И тогда, Николай будет вынужден драться на два фронта.

–Ничего. У Московии сильная армия. И на этот раз им будет за что воевать. Новгороду и Пскову больше не возродиться. Речь Посполитая вернет свои прежние владения в Инфлянтии и вассалитет герцога Курляндского. А главное мы подрежем когти и клыки шведскому льву.