–Но со шведом ведь воевать не стал.

–Не стал. Потому как сил на то не достало. Не слышал разве, турецкий султан опять войной грозится. Почитай все силы на южные рубежи отправились.

–Н-да. Складно оно все как-то получилось. Сколько уж лет московский престол увещеваниями склонял Новгород и Псков. А тут пришла война, и русский царь разом отхватил огромный кус.

–Хочешь сказать, что Николай сговорился с Карлом?–Иван даже остановился, вперив внимательный взгляд в старшего товарища.

–Да бог с тобой,–отмахнулся боярин.–И мысли такой не было. Но вот мнится мне, что помочь братьям по крови и вере, Николай все же мог.

–Угу. То есть, его за глаза помоями поливают, в лицо плюют выставляя против него свое войско, пусть и на своей земле. И это тогда как его сестра была в опасности. А царь значит утрется и позабыв все обиды, поведет полки кровь свою проливать за таких вот добрых соседей.

–Кхм. Но ведь союзники,–покряхтев, смущенно выдал Пятницкий.

–А я вот не помню, чтобы у Москвы с Псковом и Новгородом были какие иные договоренности, кроме торговых,–возразил Иван.

–Н-да. Тоже верно. Но все одно, как-то уж все так вовремя и гладко,–сделав неопределенны жест, закончил боярин.

–Согласен. И рад, что на русском престоле сидит разумный и прозорливый царь. Нам от того в будущем только польза,–пожав плечами, высказал свое мнение Иван.

–Ну, может ты и прав, вот только, общая граница нам не помешала бы. Или так уверен в соей дружине?

–И буду еще больше уверен, с каждым днем, что нам предоставит Карл. А он предоставит. Эвон войска уж перебрасывает в Саксонию. Пока будет Августа воевать, глядишь и наша мошна поиздержится. Да только она не столь уж и худосочна.

–Не надорвешься. Эвон сколько взвалил на свои плечи. И колы, и училища, и госпиталь, да много чего еще.

–Выдюжу, Ефим Ильич. Ты ведь знаешь, мне для счастья много не надо. Я и из глиняной посуды поснедаю, а не с золотых блюд. Ради же цели, что перед собой поставил последнее отдам.

–А детки как же? Сын чай у тебя растет.

–А что детки? Я-то ничего не пожалею, да батюшка не станет все спускать до последнего. Так что, даст пригляд внукам.

–Ну-ну,–ухмыльнувшись, огладил бороду боярин.–А что там у тебя с беженцами? Признаться, когда ты в прошлом году скупал землю, я все диву давался, к чему тебе столько-то. Да еще и пустующей.

–А что с беженцами. Принимаю и размещаю. Тех кто желает пахать землицу, селю в деревеньках, снабжаю инвентарем, живностью, семенами и продовольствием на прокорм до нового урожая. Тех кто опасается какой каверзы или не желает садиться на землю без мужиков, определяю на житье в общих домах. В основном это бабы да девки. Ну и обучаю их профессии, предоставляю работу. У меня нынче ткацких да суконных мануфактур четыре. Сукна тканей и парусины столько, выдают, что приходится думать, как все это реализовывать.

–И сколько уже вышло народу?

–Три тысячи. И народ продолжает выходить. Кого-то мои дружинники выводят.

–Суешься стало быть на вражью территорию?

–Лешакам практика нужна. Вот они и практикуются,– пожав плечами пояснил Иван.