— Вы говорите что примети существование любого бога, существование которого будет доказано в споре?

— Да, — сказал Дорфл.

Ридкалли потер руки. — Нет проблем, приятель, — сказал он. — Для начала, давайте примем...

— Извините Меня, — сказал Дорфл. Он нагнулся и подобрал свой значок.

Молния придала ему интересную оплавленную форму.

— Что Вы делаете? — спросил Ридкалли.

— Где-нибудь Сейчас Происходит Преступление, — сказал Дорфл. Но Когда Я Буду Свободен, Я С Удовольствием Продискутирую Со Жрецом Самого Важного Бога.

Он повернулся и пошел по мосту. Ваймз торопливо кивнул шокированным жрецам и побежал за ним. «Мы взяли его и обожгли в печи, а он оказался свободным, — думал он. — В его голове есть только слова, которые он выбрал сам. И он не просто атеист, он керамический атеист. Огнеупорный!»

Похоже, сегодня был неплохой день.

За ними на мосту начиналась драка.

***

Ангуа упаковывала вещи. Точнее говоря у нее не получалось упаковать вещи. Узел не должен быть слишком тяжелым, чтобы его нести в пасти. Но немного денег (ей не нужно будет покупать много еды) и смена одежды (на те случаи, когда ей придется надевать одежду) не могли занять много места.

— Что делать с ботинками? — сказала она вслух.

— Может быть, ты свяжешь шнурки, и тогда их можно будет таскать на шее? — сказала Веселина, которая сидела на узкой кровати.

— Хорошая мысль. Хочешь эти платья? Мне уже не придется их носить. Мне кажется, ты можешь их обрезать.

Веселина обеими руками приняла платья. — Это же шелк!

— Там наверно достаточно материала для двух платьев для тебя.

— Ты не возражаешь, если я поделюсь ими? Некоторые ребята... точнее девушки из нашего участка, — Веселина просмаковала слово «девушки», начали немного задумываться над...

— Они собираются расплавить свои шлемы, не так ли? — сказала Ангуа.

— О, нет. Но возможно их можно как-нибудь украсить. Э...

— Да?

— Э...

Веселина неуверенно поерзала.

— Правда что, ты никогда никого не ела? Понимаешь... там погрызть кости и все такое?

— Нет.

— Понимаешь, я только слышала, что моего троюродного брата съел оборотень. Его звали Сфен.

— Не могу сказать, что слышала такое имя, — сказала Ангуа.

Веселина попыталась улыбнуться. — Тогда все в порядке, — сказала она.

— Тогда тебе не нужна серебряная ложка в кармане, — сказала Ангуа.

Веселина от удивления открыла рот, потом начала бормотать. — Э... я не знаю, как она попала туда, наверно она упала в карман, когда я мыла посуду, о, я не хотела...

— Честно говоря, мне все равно. Я привыкла к этому.

— Но я не думала, что ты...

— Слушай, пойми меня правильно. Здесь дело не том, что не хочется, сказала Ангуа, — а дело в том, что хочется, но не делается.

— Тебе же совсем необязательно уходить?

— О, я не знаю, могу ли я принять серьезно службу в полиции и... иногда мне кажется, что Кэррот собирается сказать... я, к черту, он никогда не соберется. Понимаешь, дело в том, что он только принимает все? Поэтому мне лучше уйти сейчас, — соврала Ангуа.

— Разве Кэррот не попытается остановить тебя?

— Да, но ему нечего сказать.

— Он расстроится.

— Да, — быстро сказала Ангуа и бросила на кровать еще одно платье. Потом он успокоится.