Поездка казалась мне нескончаемо долгой. Мы притормаживали, потом резко трогались… Что там снаружи творится? Когда же мы доедем? Скорей бы!

Тут мы в очередной раз остановились. Тронулись. Снова остановились.

— К машине! — округляя глаза, закричал сержант, оборачиваясь к нам. — По рации сигнал: «К машине!»

— Вовка, открывай люк! — возбужденно заорал я.

Володька откинул верхний люк.

— Только не толкайся! — с озабоченным лицом попросил он меня.

Он полез в люк и… застрял! Я рассмотрел, что он зацепился ремнем автомата за какой-то выступ, быстро высвободил ремень и сильно наподдал Володьку плечом под зад. Он вылетел, как пробка из бутылки шампанского. Как я сам выбирался из люка — не помню, но, видимо, проделал я это очень быстро. При десантировании из машины мне, да и Володьке, повезло…

В это же время из соседнего БТРа через верхний люк под градом пулеметного дождя выбирался жилистый и юркий Борька Суворов.

Ему-то как раз и не повезло: автоматная пуля калибра 7,62 мм попала ему в пах. Прямо под нижний обрез бронежилета. Действительно, коротка кольчужка оказалась… Он свалился под колеса БТРа, прополз несколько метров, выдернул из кармана индивидуальный пакет и даже попытался перевязаться. Но пуля перебила вены, и шансов выжить у Борьки практически не было. Он почти сразу потерял сознание, и густая, горячая кровь, пропитав обмундирование, вместе с жизнью выплеснулась на бетонные плиты дороги…

Опомнился я только у какого-то небольшого — не более полуметра — каменного парапета. Осмотрелся. Наши залегли вдоль парапета. От своего БТРа я отбежал метров на десять — пятнадцать. Вся наша колонна как-то смешалась. Впереди, перегородив дорогу, дымил БТР. Прямо за парапетом — дворец, ярко освещенный прожекторами.

«Во, дураки! Даже освещение не выключили!» — подумал я о гвардейцах. Володька Быковский притулился рядом. Кругом пальба: не поймешь, кто куда стреляет. То и дело рядом что-то оглушительно хлопало, взрывалось. Тут же заложило уши. Черное небо исчеркано разноцветными трассерами. Трассирующие пули описывали широкие дуги, и было непонятно, откуда и в какую сторону они летят. Стреляли из окон дворца обороняющиеся, стреляли наши по дворцу, неизвестно кто и по кому (наверное, по нам?) стрелял откуда-то снизу и сбоку. С небольшими перерывами на перезарядку продолжали долбить «Шилки», и от стен дворца на нас сыпались осколки снарядов и гранитная крошка.

В огромных полутемных окнах дворца трепетали ярко-красные бабочки: бьют пулеметы, догадался я. Наверное, поставили сошки «ручников» на подоконники и лупят!

— Где хоть этот вход? — крикнул мне на ухо Володька.

— А фиг его знает!

Я чуть приподнялся над парапетом. Вон он, вход во дворец! Он был от нас метрах в пятидесяти, может, чуть больше… Мы до него просто не доехали. Справа от входа я рассмотрел белую в черную полоску деревянную караульную будку, около нее стояла светлая «Волга». А тот ли это вход? Нам его вроде бы по-другому описывали… А… все равно разбираться уже поздно… Вспомнил напутствие Григория Ивановича: «не стойте на одном месте, как мишени».