Утром проснулась от солнечного лучика, пробившегося в щель плотной портьеры. От солнышка я всегда заряжалась хорошим настроением. И сейчас улыбнулась и сразу вздрогнула от боли — струп на губе лопнул и почувствовался вкус крови. Сразу припомнила все. Слезы отогнала. Вспомнилась необходимость этих политесов… Так утомляло, что нельзя вести себя, как раньше, без великосветских выкрутасов.

Я всегда была очень общительна, любила юмор. В нашей, образовавшейся еще во время обучения в консерватории компании, ребята никогда не позволяли себе матерных выражений. А легкий флирт и подчеркнуто уважительные ухаживания приветствовались. Нас, девушек, называли барышнями. Это были своего рода ролевые игры. Но сама их атмосфера была всем приятна. Каждый как будто становился лучше, чище. И развлечения у нас были под стать: пели и играли на гитаре, раскладывали пасьянсы, ходили в кино, потом бурно обсуждая его. В кафе и на пикниках никогда не напивались до чертиков. Собирались на тематические вечера — ребята в костюмах и обязательно в тонких белых перчатках. Дамы в платьях ниже колена. Танцевали вальсы. А на другой день срывались на футбол, рисуя плакаты почти всю ночь. Кто умел сочинять — читали всем свои стихи, кто не умел — любимых авторов.

Почему-то сложилось так, что у нас, в довольно большой компании, не образовалось ни одной пары, а может быть — пока. Я сейчас тосковала по своим друзьям, по нашей легкой манере общения, по шуткам и приколам. Здесь постоянно придется следить за каждым своим словом, держать лицо. Я и дома не любила этого, с трудом терпела строгую мамину дрессуру, а тут вот приходится… Другой мир, надо же, кто бы сказал раньше…

— Госпожа Виктория, вы проснулись! Завтрак подавать сейчас или после ванны? — от двери мне радостно улыбалась Жана.

— Жана, прошу, давай ты будешь обращаться ко мне менее официально. Зови меня просто Вика. И на «ты». Я извиняюсь, что первой стала говорить «ты». Но, раз так уже случилось, давай общаться, как подруги. Ведь ты не на много старше меня. Сколько тебе — лет тридцать — тридцать два? Нет? А сколько?

— Почти пятьдесят, Вика. Но это не важно. Уважение выказывают не возрасту, а статусу.

— У нас наоборот. В основном — уважение к возрасту. Но как пятьдесят? — У меня в голове не укладывалось. Она выглядела гораздо моложе. Очень привлекательная женщина. Скорее милая, чем красивая. Но пятьдесят…

— Это миларис, Вика. Господин граф был так любезен…Так что с завтраком?

— Завтрак это хорошо. Давай я сначала умоюсь, оденусь и … а можно накрыть стол на террасе? Если не сложно, конечно, я помогу. Я никогда не завтракала на свежем воздухе с видом на парк. И если можно — какую-нибудь мазь для губ, неприятность с ними.

Дверь сбоку от кровати вела в ванную. Такая же роскошь, как и в спальне, и здесь просто била в глаза. Пол и стены были выложены мозаикой из красивого камня с золотистыми прожилками. Высокие напольные вазы зачем-то стояли в углах, комод. Большая ванна на золоченых лапах наполнялась водой из крана.

Потом Жана бросила в воду камушек и стала наливать что-то пенящееся и ароматное. Мне все было интересно, и я расспрашивала, не стесняясь. Вода грелась камушком. Он был рассчитан именно на объем данной ванны. Потом опять заряжался «не естественным» способом и использовался снова. «Не естественным» образом получали свет в комнатах по вечерам, так же чистилась одежда. Что еще — это мне предстояло узнать потом, я думаю. Слово «магия» или «волшебство», вероятно, звучали бы проще, но здесь не использовались. Другой мир, магия…