, зане молбу Богу приносяще о дождѣ плодовь ради земных; бысть ходь со кресты. И внегда вси людие емлюще потребная по обычаю свои участки, внезапу яко громь возгремѣвь, столпом бо каменым и стѣнамь двигнувшимся, и тии трекровныя полаты падоша до земли. Людем же всѣмь бѣжавшимь от страха троими враты, яко и по подоламь риз их камение и кирпичи падаху; инии же за градцкую стѣну в нижние окна метающеся. И благодатию Божиею вси спасени, без вреда толик народ бысть, и вси воздаша радостное благодарение ко Пресвятѣй Троице и Пречистой Богородице и преподобнымь чюдотворцемь Сергию и Никону, яко молитвами их спасени быша. Поверх же полать тѣхь хождаше в то времяинокь нѣкий, Исаия имя ему. И внегда полаты тая[927] возгремѣша, он же от страха бѣжав поверху тѣх полать, ступаше ногама яко на гору, своды бо полатныя подгибахуся, и возбѣжавь, ста на едином угле, во устѣ[хь] призывая Сергия преподобнаго. И по градцкой стенѣ сниде и той без вреда и спасень бысть молитвами святаго Сергия; внегда же сниде, падеся и той угол, идѣ же инокь той постоявь.

Того же лѣта у церкви Святыя Троицы на полуденной странѣ под кровлею наверху, повелѣнием настоятелей, иконописцемь пишущим на церковной стѣнѣ образ Святыя Живоначалные Троицы, с ними же и прочии мастеры травописцы и подвящики. И во время божественныя литоргии внезапу двигнушася подвязи. Мастером же скочившим на кровлю церкви чюдотворца Никона, прочим же метнувшимся на полатку Серапиона чюдотворца, един же подвящик полетѣ вмѣсте с подвязми, во умѣ своемь моляся Сергию чюдотворцу о спасении. Проглаголати же в скорости и вси от страха ничто же успѣша, токмо спасени быша и благодаривша преподобных Сергия и Никона, яко молитвами их без вреда быша. Подвязи же розослашась по земли к архимаричьим кѣльям. Подвящик же той, яко нѣким поставлен, став на нозѣ свои. Мы же, видѣвше сия, благодариша Бога и преподобнаго Сергия. И написавь сия с повелѣнием царевымь, положиша на Печатной двор с прочими чюдесы святаго. Они же не брегоша о семь, яко же преже реченно бысть, но в прилучай, а не в чюдеса, вмѣниша. Мы же сия паки написахом: аще и они не брегоша, но мы идѣ же аще сѣдимъ и ходимъ и идѣ же аще обрѣтаемся, паче же и во всем житии нашем, его святое имя во устѣх наших присно. Той нашъ присный отецъ нам сирым и руководитель к вѣчному животу.

В лѣто 7152-го году, идущу рѣкою Волгою насаду от Астрахани вверхъ, гостя Надѣи Свѣтешникова, приказщикъ же бысть на том насаде имянем Одинецъ. И внегда приидоша противу Казанского устия, внезапу с того насаду свалися человѣкъ в реку Волгу и вскорѣ погрязе, поне же трясовицею одержим бѣ и зѣло немощен. Людие же, иже ту бывшии, возопиша, и нѣцыи от них в малое судно метнувшеся,[928] и поискавше же его, и не обрѣтоша. Мнѣвше его утопша, возвратившеся на болшее судно, иже имянуется насад, его же в то время влекуще конатом, заѣзжающе завознями, яко же обычай есть. Егда же человѣку тому в водѣ погрязшу, яко нѣкоимпромысломъ Божиим воста вѣтръ велий, и на насаде подъяша парус и поидоша в путь свой спѣшно. Человѣкъ же той скорбный, быв на днѣ рѣки, в мысли своей призывая Бога на помощь, и внезапу видит инока свѣтлообразна