Он целовал ее раньше. Первый раз, когда она накинулась на него у всех на глазах и крепко поцеловала назло Делу, и еще раз, во время отдыха в Хэмптонсе, когда он уступил своим инстинктам.

И каждый поцелуй только распалял его желание с новой силой.

Мэл не собирался нежничать. Он предполагал, что Паркер привыкла и к нежности, и к вежливости, но у него не было сил себя контролировать, и он просто наслаждался тем, как ее великолепное натренированное тело тает под его нетерпеливыми ладонями.

Услышав ее тихое мурлыканье, ощутив вкус ее языка, Мэл неожиданно отпустил ее, сделал шаг назад и подхватил контейнер с угощением. И улыбнулся, ведь он впервые видел Паркер ошеломленной, потерявшей дар речи.

— До встречи, Классные Ножки. — Мэл развернулся, неторопливо вышел из дома, пристегнул контейнер к мотоциклу и, только взлетев в седло и заведя мотор, оглянулся. Паркер все еще стояла в распахнутых дверях. «Потрясающая картинка, — подумал он. — Чуть взъерошенная красотка в деловом костюме на фоне огромного роскошного дома».

Мэл отсалютовал ей на прощание и под рев мощного мотора унесся прочь с ее образом, отпечатавшимся в его мозгу так же, как ее вкус — на его языке.

Паркер отступила, захлопнула дверь и, повернувшись, вздрогнула от неожиданности, увидев в холле Лорел.

— Можно я просто скажу обалдеть!

Паркер растерялась, впервые в жизни не зная, куда девать руки.

— Он… он так внезапно схватил меня.

— Еще бы! И, если не возражаешь, я повторю: обалдеть!

— Он напористый и бесцеремонный, и…

— Очень, очень сексуальный. И заметь, это говорит женщина, безумно влюбленная в твоего брата. А поскольку мне не хватило воспитания, чтобы отвести взгляд и удалиться, я могла бы добавить, что ты от парня не отбивалась.

— Он поймал меня врасплох. Иначе я не доставила бы ему удовольствие.

— Как бы то ни было, он выглядел очень довольным. И знаешь, Паркер? — Лорел подошла к подруге, похлопала ее по руке. — У тебя горят щеки, ты возбуждена и сияешь.

— Я не сияю.

Лорел взяла Паркер за плечи и развернула к огромному зеркалу.

— Так что ты сказала?

Может, ее щеки действительно горели и глаза вроде сияли, однако…

— Это от раздражения.

— Я не стану говорить: ах ты, маленькая лгунья, но, Паркс, держу пари, ты сгораешь от вожделения.

— Ладно, хорошо. Хорошо. Он классно целуется, если предпочитаешь грубость и высокомерие.

— Насколько я видела, ты предпочла.

— Исключительно от неожиданности. И мы ведем глупый разговор ни о чем. я иду наверх.

— Я тоже. Потому и увидела это «ни о чем».

Девушки отправились наверх вместе. На лестничной площадке перед входом в свое крыло Паркер остановилась.

— Я изобразила неприступность, закуталась в свой плащ «Руки прочь».

— Что?

— Я не идиотка и не слепая. Мал еще на кухне меня провоцировал. Если честно, он пускается на мелкие провокации при каждой нашей встрече. Да, я смущаюсь, но могу с этим справиться. В общем, когда я его провожала, то предвидела, что у него могут возникнуть кое-какие идеи.

Лорел изумленно распахнула глаза.

— Ты закуталась в «Руки прочь»? Знаменитые доспехи, отпугивающие мужчин всех возрастов, верований и политических убеждений?