К лету 1941 г. Вооруженные силы СССР были крупнейшей армией мира. К началу войны в них насчитывалось 5774,2 тысячи человек, из них в сухопутных войсках — 4605,3 тысячи, в ВВС — 475,7, в ВМФ — 353,8, в погранвойсках — 167,6, во внутренних войсках НКВД — 171,9 тысячи человек. В сухопутных войсках имелось 303 дивизии, 16 воздушно-десантных и 3 стрелковые бригады. Войска располагали 117 581 орудием и минометом, 24 488 самолетами и 25 886 танками. В первой половине 1941 г. советская промышленность выпускала 100 % танков и 87 % боевых самолетов новейших типов, завершив переход только на выпуск этих образцов. Ежегодный прирост военной продукции в 1938–1940 гг. составил 39 %, втрое превосходя прирост всей промышленной продукции в стране.

Одним словом, Сталин решил первую из важнейших задач: превратил-таки СССР в «базу для дальнейшего развития мировой революции».

20 мая «всесоюзный староста» Калинин заявил: «Капиталистический мир полон вопиющих мерзостей, которые могут быть уничтожены только каленым железом священной войны». В стране раздувался военный психоз, прикормленные трубадуры изнывали от нетерпения: «Когда ж нас в бой пошлет товарищ Сталин?» В общественном сознании формировалось представление о войне как об относительно безопасном и безусловно героическом занятии, закладывалась уверенность, что война начнется, когда мы пожелаем, и закончится, когда мы этого захотим.

27 мая издан приказ о создании полевых фронтовых командных пунктов.

При этом советское руководство знало о сосредоточении у границ Советского Союза германских войск, но, судя по всему, его это не слишком беспокоило. Сталин, а вместе с ним и посвященные в Большой план Тимошенко с Жуковым почти до самого 22 июня верили в оборонительный характер германских мероприятий и продолжали подготовку наступательной операции.

Например, в сводке разведывательного отдела штаба Западного Особого округа от 5 июня 1941 г. отмечали наращивание германских войск у границы. Но в выводах подчеркивалось, что усиление группировки происходит «преимущественно артиллерийскими и авиационными частями», причем одновременно немцы «форсируют подготовку театра путем строительства оборонительных сооружений, установки зенитных и противотанковых орудий непосредственно на линии госграницы, усиления охраны госграницы полевыми частями, ремонта и расширения дорог, мостов, завоза боеприпасов, горючего, организации мер ПВО». Говорилось также, будто «антивоенные настроения в германской армии принимают все более широкие размеры». Подобные донесения, поступавшие в Генштаб, скорее должны были создать убеждение, что вермахт готовится к обороне против возможного советского вторжения, но сам на СССР в ближайшее время нападать не собирается.

18 июня Сталину передали донесение агентов из Германии о дислокации немецких истребителей и назначении будущих глав оккупированных русских земель. Ослепленный захватывающими дух перспективами, Освободитель Европы поставил резолюцию: «Можете послать ваш источник на…»

«Кремлевский горец» не сомневался, что Красная Армия сильнее вермахта и что бояться должен Гитлер. Бояться и, вполне естественно, принимать оборонительные меры против советского вторжения. Маршал Жуков в одном из вариантов бессмертных своих мемуаров так и пишет: «Помню, как однажды в ответ на мой доклад, что немцы усилили свою воздушную, агентурную и военную разведку, И.В. Сталин сказал: «Они боятся нас». Сам Сталин опасался одного — спугнуть «зверя», и был озабочен лишь одним — до последнего момента сохранить тайну, не раскрыть раньше времени свои планы.