Парень выглядел не на шутку подавленным, да и прочие посетители в таверне казались такими же. Гул в воздухе стоял, но непривычно тихий для этого времени суток, не слышалось разудалого стука кружек и пьяного смеха.

— Да уж, никто и не ждал, — вздохнул Ройс. — А от чего помер-то? Говорят, на охоте?

— На охоте, — коротко подтвердил Брайс, садясь с ними рядом. — Его убил тролль.

— Тролль, вона как, — присвистнул Ройс. — Здоровенный, видать?

— Я не видел. Меня там не было.

— А на похоронах был?

— Нет. К церемонии погребения допускаются только наиболее родовитые члены двора.

— Ага. Жаль, что выпить нельзя, — сказал один из кожевников, и другие усиленно закивали.

Брайс оглядел их, чувствуя себя странно.

«Я здесь Бриан, — напомнил он себе. — Я должен скорбеть не больше, чем любой из них».

— Выпить нельзя. Пожрать зато можно, — отрывисто сказал он. — Ненавижу Пост, тьма его забери.

Дерзкая речь, но он находился среди друзей, и те довольно заухмылялись. Никого из них не отличала чрезмерная набожность, однако за несоблюдение ритуалов можно было вылететь из ремесленной гильдии — цеховые мастера боялись вызывать недовольство жрецов и строго следили за тем, чтобы подмастерья чтили традиции. Отчасти это объяснялось близостью жреческого сословия ко двору и сильной позицией Лорда-пресвитера в Совете. Брайс знал обо всем этом, но, разумеется, не собирался ни с кем делиться своей осведомленностью.

— Хорошо сейчас первый месяц, а не третий. Хоть рыбу можно. Я видел на кухне, хозяин во-от такенную щуку потрошил!, — сообщил Ройс и развел руки в стороны, заговорщицки скалясь.

Брайс сглотнул. Он в самом деле чувствовал страшный голод.

— Так пусть тащит ее сюда. Я за все плачу, как обычно.

— Вот это дело!, — завопили мастеровые — их уныние как ветром сдуло.

Другие посетители тоже стали поглядывать в сторону стола, за которым, похоже, решили устроить пирушку, презрев траур. В некоторых — но только в некоторых — взглядах читалось осуждение. Брайс посмотрел на них с вызовом, и головы опустились. Все же он носил сегодня черное, а это значило, что он дворянин.

Хозяин оценил дерзость клиентов и, радуясь возможности заработать в эти не слишком доходные дни, сбился с ног, таская к столу обильные, хотя и постные блюда. Брайс как раз начал отдавать должное расхваленной щуке, когда в трактир явился еще один его знакомец — Артен, сыродув из оружейного цеха. Заприметив Брайса за ломящимся от яств столом, он тут же рванул туда — да не один, а волоча за компанию двух низкорослых, но очень дюжих бородатых мужиков.

— Эк я вовремя, не все еще сожрали?, — радостно гаркнул Артен, и Брайс ухмыльнулся:

— Только начали.

— Да уж вижу, как начали, от щуки-то одна башка осталась!

— Да не ори ты, дубина. Пост. Траур, — сказал Брайс без тени упрека, на что Артен только пожал плечами.

— А и точно, траур. Король же помер. Идите-ка сюда, ребята, — обратился он к бородатым мужикам, и те кое-как втиснулись за стол, заняв на скамьях столько места, сколько хватило бы на четверых.

Брайс, не отрываясь от щуки, пристально всмотрелся в незнакомцев. Выглядели они и впрямь странно, заметно отличаясь от всех, кого ему доводилось видеть прежде. Точно взяли двух дюжих богатырей и приложили кувалдой по головам, расплющив и скукожив в росте вдвое, зато вдвое же увеличив вширь.