Юргенсону подумалось, что у него-то отсутствует само понятие «выходной день», все дела да дела. Они не отпускали его, даже когда он ездил на воды, грязи и минеральные источники.

Пришлось ехать в такси безостановочно два с половиной часа, прежде чем удалось остановиться недалеко от мотеля, чтобы отлить в кустах — подальше от посторонних глаз. Сам мотель для этого не годился, хотя Юргенсон подумал, что с удовольствием съел бы чего-нибудь из тамошней кухни.

Пончики, биточки с повидлом, омлет или просто яичницу. Да просто поджаренные на масле три яйца или даже пять.

Вскоре после полудня они, наконец, прибыли в загородный отель «Талибария», где их встретили «квартирьеры» на трех машинах и двух фургончиках «со всем необходимым».

С одной стороны, охраны теперь было больше, но и территория дальше начиналась более знакомая Рутбергу и давно забывшая «подвиги» самого Юргенсона.

Порядком уставшего, его проводили в номер на втором этаже, просторный, но давно не видавший ремонта. Зато с точки зрения безопасности он был лучший в отеле — из четырех его окон три выходили во внутренний двор.

— Сэр, мы сейчас быстренько смотаемся в Трикси, там есть пара хороших ресторанов, — пообещал Свенсон, ставя рядом со шкафом чемодан Юргенсона.

— Нет, Свен, не хочу я никакой этой спаржи и седла барашка.

— А что же тогда, сэр? Может быть, рыбный ресторан?

— Нет, Свен, — улыбнулся Юргенсон и, сняв ставший жарким пиджак, швырнул на покосившуюся кровать. — Давай сделаем так: сейчас ты спустишься вниз и купишь в кафе пончиков, оладушек, пирогов, яичницы. Ну ты понял, да?

— Это неожиданно, сэр, — признался Свенсон.

— Да, приятель, но вот захотелось, и все тут. Так что неси.

— Хорошо, сэр, одну минуту…

Пока Свенсон ходил за едой, Юргенсон умылся холодной водой, вытерся жестковатым застиранным полотенцем и почувствовал прилив сил.

Переживания последних суток, вместивших в себя бросок через перевал, ночь в горном отеле и путешествие на беззащитном, легко простреливаемом такси, встряхнули Юргенсона. Он так давно руководил своими делами на расстоянии, что уже забыл, как это — быть ближе к реальной жизни.

Свенсон принес большую коробку, в которой оказались коробки поменьше, и в каждой лежало отдельное блюдо.

— Сэр, здесь все в упаковке на вынос, но если пожелаете, могу спуститься за тарелками.

— Нет, Свен, тогда в этом не будет никакого смысла. А пить чего взял?

— Две коки и чай с лимоном и сахаром. Нормально?

— Вполне. Ставь коробку, а сам мой руки — составишь мне компанию. В те времена, когда я питался этой едой, я никогда не ел в одиночку.

Пока Свенсон мыл руки, Юргенсон с особенным удовольствием распаковывал коробки, находя под крышками все новые сюрпризы. И блинчики, и оладушки, и пирожки с джемом, и жареные яйца вместе со стопкой кусочков ржаного хлеба. А еще огурчики! Как же долго он не пробовал всех этих вещей!

Когда Свенсон вернулся и скромно присел на стул, все коробки были распакованы.

— Ешь, Свен, и знаешь что…

— Что, сэр?

— Мне нужен пистолет.

— Пистолет? — переспросил охранник, намазывая повидлом блинчик.