Хальбан вместе с Коварски уже вовсю обустраивали лабораторию на вилле «Светлый дом» в окрестностях города Клермон-Ферран, как вдруг, спустя два дня после взятия Парижа немцами, от Аллье пришло известие: все ученые эвакуируются из Франции. Оба, и Хальбан, и Коварски, отправились в Бордо, где их уже ждал Чарльз Генри Джордж Говард, двадцатый граф Саффолк.
Этот человек, казалось, сошел со страниц одного из романов Вудхауза[39]. Получив титул графа Саффолка и Беркшира в 11 лет, Говард, к которому многие обращались просто Джек, ушел из частной школы в Редли[40]и устроился палубным матросом на грузовой клипер Mount Stewart. Вскоре он отправился в свое первое плавание — в Австралию. Затем он поступил на службу в Шотландский гвардейский полк, правда, пробыл там совсем недолго и вернулся в Австралию. Там, в Квинсленде, Говард управлял овцеводческой фермой. Через некоторое время он снова оказался в Великобритании, где поступил учиться на фармаколога в Эдинбургский университет, а впоследствии стал членом Королевского общества Эдинбурга. Когда началась война, Говарда взяли в Управление научных и промышленных исследований (УНПИ) при Министерстве снабжения и впоследствии командировали в Париж как представителя организации во французском Министерстве вооружений.
Перед ним была поставлена задача спасти от рук фашистов важное машинное оборудование, запасы промышленных алмазов стоимостью в миллионы долларов, находившуюся во Франции тяжелую воду, а также вывезти из страны около пятидесяти французских ученых. Конечно, банкиры не горели желанием доставать алмазы из своих надежных хранилищ и отдавать их человеку, у которого с собой было только рекомендательное письмо, написанное министром вооружений Франции. Но Говард небрежным жестом распахивал свой пиджак… При виде Оскара и Женевьевы — двух автоматических пистолетов 45 калибра, каждый из которых прямо-таки стремился выпрыгнуть из наплечной кобуры в руку хозяина, — у банкиров пропадало желание настаивать на своем и они безропотно передавали алмазы в надежные руки своего посетителя.
Настолько творческий подход к выполнению своей миссии принес Говарду кличку Дикий Джек, и Хальбан с Коварски довольно быстро поняли, за что именно ее дали. В порту царил настоящий хаос. Повсюду рвались бомбы. Сотни тысяч беженцев сплошной массой подкатывали к докам в поисках верного и безопасного пути. Говард, небритый, весь в татуировках, просто взял и напоил команду британского угольщика Broompark, чтобы они не сумели увести свой корабль из порта до того, как он закончит свою миссию. Судно вышло из доков 19 июня, увозя Хальбана и Коварски вместе с семьями и грузом тяжелой воды. Пока они приближались к устью Жиронды, плывший рядом с ними корабль подорвался на мине и затонул. Позже Жолио-Кюри убедит немцев, что именно на нем и находилась тяжелая вода.
На борту Broompark было 25 женщин, считая личного секретаря Говарда — Айлин Марден. Когда некоторые из них начали жаловаться на морскую болезнь, Дикий Джек предложил им лучшее на его взгляд лекарство — шампанское. Коварски почти сразу обрел абсолютную веру во всемогущество Говарда: «Он просто заразил нас своей веселостью, и все путешествие прошло как школьная экскурсия»