После того как в 1953 году мир облетела новость о первом испытании советской термоядерной бомбы, а Холл узнал, что Джоан ждет второго ребенка, он решил окончательно порвать с советской разведкой. Советский куратор поблагодарил Холла за все, что тот успел сделать.
Холл начал академическую карьеру биофизика и в июле 1962 года поступил в Кавендишскую лабораторию в Кембридже. Вместе с женой и тремя дочерьми он переехал в Англию. Хотя и оставались опасения, что шпионская деятельность Холла еще может быть раскрыта (особенно после ареста и осуждения Морриса и Лоны Коэн, задержанных в Лондоне в марте 1961 года; там они маскировались под букинистов Питера и Элен Крогер[208]), но со временем арест Холла казался все менее вероятным. Телеграмму, расшифрованную специалистами «Веноны» и изобличавшую вину Холла как советского шпиона в годы войны, опубликовали только в июле 1995 года. Холла так и не судили по этому делу, но из-за резонанса, который эта информация произвела в обществе, Теодору пришлось объясниться. Холл умер в ноябре 1999 года. В апреле 2003 года Джоан опубликовала длинные мемуары, в которых написала:
Но в 1995 году, когда все раскрылось, я была счастлива. Лично для нас опасность давно уже миновала, и Тэд наконец получил возможность связать две части своей жизни воедино. Благодаря этому он думал, что сделал в жизни еще что-то стоящее, кроме научной работы, — дело, за которое он заплатил долгими годами тревоги и напряженности. Дело Тэда, а также дело Фукса и всех остальных, кто пытался законным путем сдержать ядерную угрозу, возможно, и помогло отсрочить на несколько десятилетий тот жестокий финал, который вполне мог наступить, пока «социалистические» нации пытались взять под контроль гонку вооружений. Есть достаточные основания верить, что эта отсрочка дала человечеству больше времени на надежду — времени, за которое успели вырасти наши дети и внуки, а также миллионы других детей, которым предстояло унаследовать от нас этот мир.
Необычные подозреваемые
Никто не застрахован от подозрений. Летом 1950 года физик из Харвелла Бруно Понтекорво, проводивший отпуск вместе с семьей, неожиданно исчез. И появился только через некоторое время — в Москве. Позже он дал интервью русскому журналисту и признался, что боялся ареста за шпионскую деятельность, которой занимался в годы войны. Чем именно он тогда занимался — осталось неясным.
В сообщениях, расшифрованных в проекте «Венона», упоминалось и много других кодовых имен — шпионов, прямо или косвенно связанных с Манхэттенским проектом. ФБР собрало довольно объемные досье на многих физиков, в том числе на Бете, Ферми, Пайерлса, Лоуренса, Сербера и Сциларда. Некоторые кодовые имена не расшифрованы и по сей день, в частности КВАНТ и ФОГЕЛЬ/ПЕРС.
21 июня в Москву отправили телеграмму, в которой сообщалось, что КВАНТ приходил в советское посольство в Вашингтоне и принес с собой секретные документы:
14 июня в КАРФАГЕНЕ состоялась встреча с КВАНТОМ. КВАНТ заявил, что уверен в ценности предоставляемых материалов и ожидает адекватной компенсации за проделанную работу — в форме финансового вознаграждения.