Эдвард кивнул и поцеловал ее руку:

— Спасибо…

— Пока не за что, — ответила Ронуин.

После отъезда Эдварда супруги сели за высокий стол.

Слуги подали оленину.

— Нам нужно хорошо отдохнуть, если хотим отправиться в путь завтра с утра пораньше, — заметил Рейф, обмакивая хлеб в винный соус.

— Не завтра, а послезавтра, — возразила Ронуин. — Прежде всего следует послать к принцу Ота. А потом мы с тобой и Дьюи отправимся в Ситрол.

— Втроем? — удивился Рейф.

— В крепости достаточно воинов, верных моему отцу. Мы привлечем ненужное внимание, если захватим с собой большой отряд. Такие битвы выигрываются не силой, а хитростью.

— Не думаю, чтобы твой отец был способен действовать хитро и осмотрительно, — покачал головой Рейф.

— Вполне способен… при необходимости. Ты никогда Не встречался с ап-Граффидом и не суди о нем по сплетням и слухам. Несмотря на наши раздоры, он великий человек.

Собрал воедино страну, разделенную на множество мелких владений, и держит в кулаке. Да, у него много врагов, но у какого могущественного владыки их нет? Скажешь, у твоего короля Эдуарда совсем нет недругов, готовых в любую минуту нанести удар в спину?

— Откуда простая девушка, выросшая в крепости, столько знает о сильных мира сего? — поддел Рейф.

— Хоть мужчины и считают, что женщины сплетничают дни напролет, на самом деле сами болтают больше нас. Их хлебом не корми — дай посудачить. Ну а мне оставалось только слушать, — с улыбкой пояснила она. — Кто обращает внимание на девчонку у очага? Они трещали как сороки, хвастались, распускали языки, а я искала в их словах крупицы правды. В Ситроле я не научилась ни шить, ни вязать, ни готовить. Не знала, что такое хорошие манеры, не умела молиться, играть на музыкальных инструментах, вести учтивую беседу. Зато овладела мечом и луком не хуже любого рыцаря. И поняла, как правят мужчины и что побуждает их добиваться власти. Для женщины такие знания, как правило, бесполезны, но они помогут мне добыть свободу твоей сестре.

— Пожалуй, — медленно выговорил Рейф, — мне стоит опасаться тебя, Ронуин, дочь Ллуэлина. Я ни чего не ведал о твоей матери, зато достаточно наслушался об отце, и, должен сказать, ты его истинное дитя.

— Верно, — вздохнула она, — так и есть, хотя я всю жизнь этому противилась. — Она взяла его за руку и принялась слизывать соус с пальцев. — Нам придется пробыть в пути несколько ночей, и, предупреждаю, в Ситроле негде уединиться.

Их глаза встретились. Рейф отнял руку, взял кубок и, набрав в рот крепкого вина, притянул ее голову к своей, а потом осторожно влил напиток в губы Ронуин. Их языки сплелись в озерце хмельного напитка, и у Ронуин закружилась голова. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Рейф поднял голову и прошептал:

— Ты стала слишком смирной, жена. Есть много мест помимо постели, где мужчина и женщина способны утолить свою жажду.

Он взял ее за руку и подвел к очагу. Ронуин ужаснулась.

— Слуги! — едва выдавила она, когда он толкнул ее на овечью шкуру, разостланную у огня.

— Я никого не вижу, — возразил Рейф, сунув руку ей под юбку и лаская бедро.