— О Боже, — выдавил он, когда по жилам разлился жидкий огонь. А ее пальцы продолжали ласкать тяжелый мешочек с символом его мужественности. Ронуин подалась вперед, гладя восставшее копье. И тут… тут она вдруг накрыла губами его оружие, возбуждая Рейфа до полубезумия. Убедившись, что еще миг — и он прольет семя, она прекратила пытку и снова повернулась к нему лицом. Рейф сжал ее округлые груди и стал ласкать. Их глаза встретились, и Ронуин, опершись руками о кровать, понеслась верхом на своем неистовом скакуне, сначала медленно, потом со все возрастающей скоростью.

Видя, как ослепила Рейфа страсть, Ронуин тоже прикрыла глаза, отдаваясь полету. Он был силен и молод и заполнил ее так, словно доставал до самого сердца. Она сжала мышцы своих ножен, и Рейф блаженно застонал. Но, не желая, чтобы она взяла над ним верх, он вдруг выпустил ее груди, взял за плечи, подмял под себя и стиснул мускулистыми бедрами.

Она ощутила, как он проникает все глубже и глубже, и, обвив его ногами, тихо плакала от удовольствия. Казалось, их бурному слиянию не будет конца. Ронуин словно взмыла в небо, поднимаясь выше облаков, но он все время оставался в ней, и она прижималась к нему, словно в поисках защиты.

— Я не могу остановиться, — в отчаянии прошептал он.

— Я и не хочу этого! О Рейф! Никогда еще я не знала такого чудесного любовника, как ты, дорогой мой!

— Такой другой любовницы нет на свете! — заверил он.

Он мечтал, чтобы это длилось вечно, но тело предало его, и любовная лава хлынула раскаленным потоком. Рейф вскрикнул, и тут его ушей коснулся вопль ее наслаждения. С облегчением вздохнув, он крепко обнял жену.

Они заснули, по-прежнему соединенные, даже в забытьи сплетаясь телами, а когда проснулись, оказалось, что его копье опять затвердело в гостеприимном лоне.

— Ты поразителен, — тихо сказала она, двигаясь с ним в порыве головокружительного сладострастия.

— Только ради тебя, только ради тебя, жена моя, — выдохнул Рейф. — А твой халиф был таким же страстным? — спросил он вдруг.

— Да, но он не любил меня, всего лишь желал. Как-то мне сказали, что ощущения куда острее, когда люди любят друг друга. До сих пор я не понимала чудесного значения этих слов. Только с тобой, муж. Только с тобой!

С той ночи они стали едины. В продолжение самой снежной зимы на памяти Рейфа они долгими часами любили друг друга. Да и чем еще было заниматься до прихода весны? Ронуин впервые за всю жизнь ощущала себя по-настоящему счастливой. В душе Рейфа царил необыкновенный покой, которого он не знал прежде.

Ронуин снова взялась за оружие и часами упражнялась с Отом и Дьюи на конюшне. Рейф помнил жалобы Эдварда, но сам поощрял жену и часами наблюдал за ее воинскими играми. И при этом он даже не спрашивал, откуда взялся лук, которым она столь мастерски владела, ибо знал, что правдивого ответа не получит. Рейф ничуть не боялся за нее, когда она размахивала мечом, держа в другой руке кинжал.

Эдвард, разумеется, был далеко не так уверен в себе, как Рейф, и весьма нетрадиционные увлечения жены раздражали его. Но Рейф считал, что больше подходит Ронуин.