— Что-то я раньше не слышал твоих жалоб по этому поводу, — бросил Эдвард. — Скорее наоборот, ты дождаться не мог, когда Кэтрин станет хозяйкой Хейвн-Касла.

— Наши семьи всегда надеялись на этот союз, — спокойно заметил Рейф. — Я доволен, что он наконец осуществился. Но ты никогда не рассказывал, как именно умерла леди Ронуин. Я не расспрашивал, предполагая, что рана еще свежа, и боясь, что в гневе ты сам ее прикончил за какой-то проступок. Но пойми, только благородство этой дамы спасло мою сестру от вечного позора. Что, если бы леди Ронуин потребовала от епископов расторгнуть твой второй брак? Твоего сына объявили бы бастардом. Любая мстительная женщина была бы рада насладиться твоим унижением.

— Она не посмеет обратиться к церкви, — уверенно сказал Эдвард. — Кто возьмется вернуть в лоно семьи шлюху, отдавшуюся чужому мужчине, и к тому же иноверцу? Когда я обличу ее неверность перед Богом и людьми, она сможет считать себя счастливой, если не сгорит на костре за супружескую измену.

Рейф де Боло нахмурился:

— Неужели ты настолько сильно любишь ее, что готов уничтожить?

— Я не люблю ее, — признался Эдвард.

— Значит, любишь мою сестру? — не унимался Рейф.

— Люблю. Кейт — идеальная жена для меня, и другой мне не нужно, — заявил Эдвард. — Добрая, милая и во всем покорна моей воле. И плодовитая к тому же. Взгляни на нашего маленького Недди! Что за чудесный парнишка!

— Но если ты счастлив с Кейт, почему пылаешь злобой к леди Ронуин?

— Она предала меня, — холодно процедил Эдвард, — и сейчас намеревается разбить мое счастье.

— А она уверена, что именно ты ее предал, — возразил Рейф. — Пожалуй, поеду я с тобой в Вестминстер, присмотрю, чтобы моей сестре и племяннику не пришлось слишком дорого заплатить за твой неразумный гнев.

— Я скажу королю правду, — упрямо настаивал де Боло.

— Ты должна сказать королю правду, — наставляла племянницу аббатиса. — Понимаю, это нелегко, зато Эдварду не удастся тебя очернить. В конце концов, все сведется к тому, что ты преодолела величайшие трудности и помехи, чтобы вернуться к мужу, а он не стал тебя ждать, быстро нашел новую жену.

— Не думаешь же ты, будто судьи не обратят внимания на то, что я больше года провела в гареме халифа, — напомнила Ронуин.

— Разумеется обратят. И будут вне себя от негодования за твою распущенность. Подумать только, чтобы добрая христианка предпочла позор смерти от собственных рук во имя нашего Спасителя! — сухо подтвердила аббатиса. — Ты могла остаться там, но все же убежала. Это собьет их с толку, дитя мое, и обеспечит тебе победу. Я буду рядом с тобой и, если понадобится, выступлю в твою защиту.

Только бы сам архиепископ Кентерберийский не вступился за де Боло, но этого не произойдет, поскольку для него нет в этом никакой выгоды.

— Для аббатисы ты чересчур хорошо разбираешься в светских делах, — засмеялась Ронуин. — О, тетя, в подобных случаях я предпочту иметь на свой стороне тебя, а не всех ангелов Господних!

— Ангелы в небе, — заметила аббатиса, — а я — здесь!

Теплым летним днем они отправились в Вестминстер.